Избранница колдуна

Пока ванну наполняют водой, Тента установив небольшую ширму, помогает мне раздеться и заворачивает в большую простынь. А когда решает, что все готово, выдворяет лишний персонал за двери и, убрав заслон, подводит меня к наполненной водой посудине.

Пышная белая пена источает неведомый аромат. Осторожно опускаюсь в воду и откидываю голову на бортик.

— Чем это так пахнет? — не удержавшись, вдыхаю приятный запах.

— Цветы риида, — озадаченно хмурится служанка. — Как и принято… — осторожно добавляет.

Недоуменно морщу лоб, пытаясь припомнить что это за риид такой. Но, к сожалению, в голову ничего не приходит. Главное, что я не чувствую опасность, скорее наоборот, отчего-то уверена служанка не врет.

— Принято, так принято, — пожимаю плечами, и на мгновение с головой погружаюсь в воду, словно желаю с ее помощью очиститься от остатков магии Каора, смыть ее с себя…

Тента издает испуганный писк, и я тут же выныриваю.

— Леди! Зачем так пугать? — озадаченно покачивает головой.

— Я не хотела, — искренне каюсь. — Просто не сдержалась.

Пена лезет в рот, нос и глаза. Но совершенно не щиплет. Отфыркиваюсь, очищаю от нее лицо и глубоко вздыхаю.

Вот вроде бы и успокоила себя, и понимаю, что эта ночь неизбежна, да и знаю — боятся нечего, не в первый раз ведь. Но тень беспокойства все равно будоражит мысли.

Тента сноровисто намыливает кусочек ткани и принимается обмывать мои плечи. Особо скрести меня незачем. Перед свадьбой я уже мылась, то бишь меня мыли…

Волосы лишь слегка ополаскивает и тут же обматывает чистой тканью.

А когда уже, полив из кувшина чистой водой, служанка заворачивает меня в простынь и помогает выбраться из бадьи, двери отворяются.

В дверном проеме маячит фигура моего мужа.

В горле вмиг пересыхает. Смотрю в его ледяные глаза, и словно в глубокую бездну заглядываю, холодную, сумрачную… и оголодавшую.

Тело покрывается чувственными мурашками. Ему по вкусу такой взгляд. Внутренности сжимаются в тугой узел.

Не выдержав, опускаю ресницы, как будто могу за ними скрыть нескромные мысли, которые мечутся, словно беспокойные чайки.

Колдун, блеснув глазами, втягивает витающий в воздухе аромат.

— Риид? — удивленно поднимает брови.

— Да, господин, — склоняет голову Тента.

— Приятно удивлен…

Мужские губы раздвигаются в слабой улыбке. Красивой улыбке. От которой, наверняка, не раз разбивались женские сердца. Мое же бьется испуганной пичужкой. Рвется из груди, словно пойманная в клетку птица.

Поскорее бы все закончилось… Такие чувства пугают. Не хочу я их, не желаю.

Босыми ногами чувствую мягкий ворс ковра, прижимаю к груди края простыми, в которую завернута, и наблюдаю за человеком, который через мгновение станет моим мужем уже полностью. Человеком, которого вижу второй раз в жизни. Совершенно чужим мне человеком…

Наши взгляды встречаются. И узел внутри становится еще туже.

Он медленно, словно крадущийся хищник, подходит ко мне, освобождает волосы от ткани, позволяя влажным прядям рассыпаться по плечам, осторожно берет одну из них, пропускает сквозь пальцы.

А затем подхватывает меня на руки.

— Пора жена, — хрипло шепчет он.

Глава 25

И столько многообещающего в этом «пора», что сердце успевает и замереть испуганно, и забиться в бешеном ритме, пока муж преодолевает те несколько шагов между его и моими покоями. Оно словно желает вырваться из груди или ухнуть в пятки и затаиться, как трусливая маленькая мышка. А, может, затихнуть удушающим комком, где-то там, где яремная впадинка спряталась между выступающими ключицами…

Пальцы отчаянно цепляются за его плечи. Чуть влажная рубашка прилипает к разгоряченной коже, видимо и Сивард решил искупаться перед… перед тем, как лечь со мной в постель.

Взгляд скользит по его профилю, резкому, будто высеченному из камня. Ни одной мягкой черточки… ни единой. Разве что… ресницы. Длинные, темные, пушистые. Загнутые вверх. На кончиках выбеленные солнцем. Откуда на севере такое яркое солнце?

И кожа смуглая.

Меня кидает в жар. Чувствительную кожу раздражает мягкая ткань простыни, вызывает смутные, до боли знакомые желания, словно посылает мириады колючих искорок по телу.

Прекращаю пялиться на мужа и обвожу взглядом комнату.

Обстановка изменилась. До неузнаваемости. От вещей Торнеда ничего не осталось, как и от пожитков Каора.

Наверно, следовало возмутиться, что так безжалостно выкинули все, что некогда принадлежало отцу. Но я не могу. Ведь потом его комнату занимал опекун… спал на этой кровати, развлекался со служанками, планы свои гнусные обдумывал…

Впрочем, бывший лорд Отгриф не родной мне отец, я его почти не помню, а в сознании живут теплые чувства лишь благодаря воспоминаниям. А вот страх и ненависть к Эзерту Каору мои личные. Еще свежие и до сих пор ощутимые.

Занятая мыслями, даже не замечаю, как мы оказываемся у кровати, и муж опускает меня на чистые, пахнущие свежестью простыни.

Кровать, кстати, новая. Совершенно. Без изысков и помпезного балдахина. Обычная. С резным изголовьем. Но огромная. Устрашающе огромная.

— Не бойся, — его руки тянуться к узлу на моей груди.