Избранница колдуна

Со стороны я себе кажусь нашкодившей школьницей — руки на коленях сжаты в замок, голова наклонена, но спина прямая, как палка. Моей вины в произошедшем нет.

А рядом, словно цепные псы проходятся приставы, играя по известному сценарию злого и доброго полицейского.

— Посмотрите, разве это не подпись вашего отца? — в притворной сочувствующей улыбке скалится господин Роволь, тот, которой добрый. — Мы ничем не можем помочь. Лорд Торнед решил сэкономить на артефактах, и этим подставил уважаемых людей, которые доверили ему свои финансы. И к тому же стал причиной гибели стольких невинных душ.

— Отец не мог, — вздергиваю подбородок. — Он всегда покупал артефакты у проверенных мастеров. Он бы не стал менять поставщика.

— Но, тем не менее, сменил. Господина Билина задержали, как соучастника, — это сквозь зубы цедит «злой полицейский», господин Витмер.

Сжавшийся в уголке младший помощник Эфлейф старательно делает вид, что его тут нет.

— Чтобы покрыть долги и выплатить компенсации семьям погибших имущество компании подлежит конфискации и передачи банку, — вбивает последний гвоздь в крышку моего гроба господин Роволь. — Мне очень жаль, — добавляет он, как будто и правда сочувствует.

Я еще крепче сцепляю руки на коленях, стараясь выдержать эту новость достойно. Я должна. Я не смею показать слабость.

Взгляд невольно скользит по кабинету. Сколько раз тут бывала Кассия? Для нее это особое место. Для меня же одно из многих. Цепляюсь за компанию, только в попытке найти средства для существования. Ну и еще от острого чувства несправедливости. Ну не верю, что опытный и разумный Торнед в надежде обогатиться на несколько шиллингов мог рискнуть и деловой репутацией, которую он годами возводил, и благополучием собственной семьи. Овчинка выделки не стоит… Это понятно даже мне… Но факты указывают совершенно на другое, подпись отца я узнала…

— Что у меня осталось? — спрашиваю ледяным тоном.

В сторону эмоции, лишь холодный рассудок поможет выжить.

— В вашем распоряжении склад шестьдесят восемь и товары в нем, — как-то ехидно хмыкает господин Витмер.

Подозрительно прищурилась. В чем подвох? В товарах? Я не знаю, что там, но судя по реакции пристава, какой-то хлам.

— Его оформили на имя вашей покойной матушки, — добавляет Роволь.

— Но с долгами я расплатилась? — на всякий случай уточняю.

— Можете быть уверены, — чеканит Витмер. — Компания и два магазина полностью покрыли и стоимость товаров, выплат, и даже арендованного «Буревестника».

— Это же будет подтверждено? — с нажимом произношу, окидывая недоверчивым взглядом погрустневшие должностные лица.

Еще не хватало, чтоб ко мне кто-то заявился с требованием денег.

— А как же, — возмущенно краснеет Роваль. — Вот документ подписанный и заверенный. Вы чисты перед законом и банком.

Скрупулезно изучаю бумаги, пока эти двое прохаживаются по кабинету, рассматривая обстановку. Может, я и не много смыслю в этом деле, но просто так поверить на слово было бы несусветней глупостью.

И именно в этот момент, когда последние строчки развеивают мои сомнения в нечестности приставов и судебной системы, меня словно что-то толкает в солнечное сплетение. Я вскидываю голову и невольно утыкаюсь взглядом в окно, за которым по-прежнему маячит злополучная карета. Парень в ней сидит, как статуя, даже не шевелится, будто все это время неутомимо буравил меня взглядом, сверкая темными глазами.

— Кто это? — киваю подбородком на окно.

Господин Витмер поджимает губы. Зато господин Роволь сразу же выдает всю информацию.

Оказывается, бедного парня нашли в трюме одного из торговых суден — пытался зайцем пересечь море. Денег у него с собой не было, кто он и откуда говорить отказывался. Вот капитан по прибытии в порт и передал его властям. Придется теперь бедолаге, дабы оплатить проезд и штраф, поработать на благо города.

— Сколько он должен? — внезапно спрашиваю.

— Тридцать девять шиллингов, три пенса, — скороговоркой произносит Роволь.

Не моргнув и глазом, лезу в ридикюль и высыпаю на стол монеты. Спроси меня кто-то, зачем, я б не смогла ответить. Только чувствую, что поступаю правильно. И тепло, разливающееся в груди, словно маленькое солнышко, подтверждает мои догадки.

Приставы переглядываются, но от денег не отказываются. И Витмер быстренько сгребает монеты в кулак. Боится, видимо, что передумаю…

Нет, не передумаю. Хотя здравый смысл до сих пор не верит происходящему и не понимает причины моей благотворительности.

Из конторы выхожу со смешанными чувствами облегчения и глубокого затаенного ужаса — что теперь делать? Ладонь сжимает небольшой металлический ключ от склада. Его мне вручили вместе с копиями документов. На этих самых копиях настояла именно я. Ушлые приставы вначале даже и не думали отдавать второй экземпляр.

В окне конторы маячит печальный Эфлейф. Отчего-то меня не покидает убеждение, что хотя бы косвенно, а младший помощник причастен к случившемуся. Господа Роволь и Витмер следуют за мной.

— Приятно было познакомиться, леди Кассия, — целует руку Роволь.

Витмер криво усмехается.