Избранница Владыки (СИ)

   Наступал новый день, день великий и многообещающий - праздник Крещения. Несмотря на очень раннее утро, людское сборище заполонило все на десятки километров вокруг. Громадные, многоярусные стоянки кишели невероятным количеством транспорта. Подходы к монастырю блокировали прочные пробки. Высунув посиневшие носы, водители, нервничая, весьма и весьма медленным темпом, все же двигались вперед, дабы кое - как втиснуться в освободившееся на парковке место. Всем хотелось непременно попасть внутрь. Мужчины, женщины, дети - не поймешь где - кто! Несмотря на жгучий, нещадный мороз, никакого сочувствия к орущим малышам, все между собой равны - таковы жесткие правила, установленные самими паломниками. Впрочем, и самих родителей, в погоне за дивом, не слишком смущали капризные ребятишки, уставшие толкаться и стоять на месте. Никто и не помышлял о простуде и гриппе, т.к. считалось, что в поисках благодати заболеть невозможно. И не болели! Никто из народа не покидал своих позиций ни на минуту, а временные неудобства большинством воспринимались как плата за положительный результат. Вся эта густая, масса, плотно стиснувшись, грела друг друга своими телами. В такой толкучке немудрено и кого - то задавить. Но об этом никто и не заботился! Тех, кто ищет милости у Всевышнего для себя, мало заботит милосердие к другим! Такова логика толпы и с этим ничего не поделаешь! Тут уж людям было не до сентиментальных проповедей отца Агриппы, без конца призывавшего прихожан к милости, любви и состраданию к ближним. Своя рубашка ближе к телу!

   Следовали этому принципу и люди в военной форме, которые резво выпрыгнув из зеленого, большого автобуса с автоматами в руках, принялись грубо расталкивать толпу. Как только путь был свобожден, из автобуса один за другим стали выскакивать люди в наручниках, конвоируемые все теми же военными. Растянувшись длинной цепочкой, солдаты сопровождали заключенных внутрь монастыря. Обиженная толпа с удивлением и завистью сопровождала странный кортеж, который очень быстро скрылся в стенах самого монастыря. Для них уже был приготовлен специальный бассейн в отдельном зале, где их и ждал сам Агриппа. Обменявшись несколькими фразами с одним из полицейских, Агриппа не замедлил приступить к делу. Его консервативную, благочестивую душу, слегка смущал один факт. У всех этих людей имелся пастор -сектант. Он -то и принял у них покаяние. А это было против всяких правил и строго каралось церковным законом. Однако если есть желание принять святое, водное крещение, он не вправе никому мшать. - так рассудил Агриппа и отдал ситуацию в руки Божьи. Где - то в глубине души Агриппа не мог понять такого энтузиазма заключенных. Буквально еще недавно, братья, из монастыря посещая места заключения, были откровенно осмеяны и отвергнуты самими же зэками. Впрочем, семя посеянное Богом никогда не возвращается к нему пустым и раз эти люди здесь, значит вероятнее всего, они уже на правильном пути. Успокаивал священник свою совесть, которая никак не давала ему покоя. Если бы ни уговоры его зятя, он, возможно, никогда бы не согласился на эту авантюру. Проведя несколько долгих часов в молитве и посте, Агриппа попросил у Бога разрешение провести этот обряд. И как ему показалось, Бог сильно не протестовал, поэтому, когда в бассейн вошел первый из длинной очереди заключенных, Агриппа смело спросил:

   - Как твое имя, сын мой?

   - Томас Гардевич.- смиренно ответил мужчина, с головы до пят облепленный наколками.

   - Томас Гардевич, крещу тебя во имя Отца и Сына и Святаго Духа!- с некоторой помпезностью изрек священник и с головой окунул мужчину в бассейне. Перекрестившись, Томас Гардевич с благоговейной миной вышел из бассейна. Его лицо светилось так, будто он искупался не в бассейне, а в манне небесной! Впрочем, для него сейчас это было одно и тоже! Следом за ним вошел другой, третий и так продолжалось до тех пор, пока не покрестился последний арестант. И всем Агриппа говорил одно и то же, со всеми был строг, но доброжелателен, все как подобает священнику.

   А за несколько дней до этого произошло вот что.

                                                                          ГЛАВА37

   Железная дверь с грохотом раскрылась и мужчина в форме надзирателя, грубой скороговоркой выкрикнул на весь коридор:

   - Штельман на выход! Лицом к стене! Руки назад!