Избранница Владыки (СИ)

   Штельман послушно сделал все, как он просил. Щелкнув наручниками у него за спиной, надзиратель приказал ему двигаться вперед. Несколько тусклых ламп на длинный, мрачный коридор, придавали этому и без того строгому, безрадостному заведению еще более унылый и тоскливый вид. Идеально оштукатуренные стены и толстые решетки через каждые несколько метров не оставляли ни малейшей надежды на какую - либо поблажку. Здесь действовали свои - неписанные, жесткие законы и другая, чуждая миролюбивому Микаилу, реальность. Сложно приходилось в этих стенах. Отморозки - заключенные то и дело избивали за малейшую провинность. А когда узнали, что он верующий - совсем бидолаге житья не стало! Издевались при малейшей возможности. Синее лицо, пара выбитых зубов и опухшие губы, с кусками запекшейся крови - это всего лишь ничтожнейшая доля тех мучений, которые Микаил ежедневно претерпевал. А о душевных страданиях и говорить нечего было! Однако Штельман все сносил стойко и безропотно. Все что происходило вокруг - его уже давно не волновало. Расфокусированный, обреченный взгляд и замкнутое, отчужденное поведение красноречивее любых слов рисовали его бесконечное, внутренне отчаяние. Куда - то испарились и тяга к жизни и сам ее смысл. На этой земле его держали только дети. Тревога о детях - стала его единственным реальным ощущением. Все остальное атрофировалось, ушло. Как личность, для себя он умер еще в тот день, когда узнал о смерти Иовы. И теперь, существуя на этой земле не столько душой, сколько исключительно телом, он перестал чувствовать внешнюю боль, и безжалостные побои сокамерников не значили для него ровным счетом ничего. Где - то в глубине души он даже таил надежду на быстрое освобождение от мучений. Но это где - то очень и очень глубоко! На фоне последних, страшных событий, предательство друга тоже отошло на второй план. Он привык к разочарованию и несправедливости, поэтому спокойно выслушал из уст Сабариона те факты, которые тот, при их последней встрече, предъявил ему в деле об убийстве его собственной жены. Мик уже давно потерял способность удивляться. Его нутро опустело и постепенно ожесточалось к окружающим, он это чувствовал и не противился. Это был уже не тот добродушный Штельман! Тюрьма оставила на нем свой ядовитый, черный отпечаток ввиде угрюмости и недоверчивости. Абстрагируясь от остальных, он постепенно погружался в себя. Так ему было легче и проще...

   Минуя долгие, невзрачные коридоры с однообразными, сырыми стенами, Штельмана вскоре втолкнули в какую - то махонькую коморку, где из мебели только и были два стула и стол.

   - Ну, привет Мик!- услышал он и поднял на голос свои отрешенные, пустые глаза. Его взору предстал Владасар Сабарион. Штельман ничего не ответил и отвернулся.

   - Снимите с него наручники!- приказал Владасар, пораженный тем, насколько изменился его друг. Усталое, сильно осунувшееся, опухшее лицо, изуродованное синяками и рваными ранами, заставило майора вздрогнуть. Он никак не ожидал увидеть его таким.

   "Бедный Мик, сколько же тебе пришлось претерпеть!"- с ужасом думал Сабарион. Ему было очень стыдно, что однажды он усомнился в этом кристально чистом человеке, которого между тем знал почти всю свою жизнь.

   Кивком головы, указав Микаилу на стул, Влад долго не мог начать разговор. Грубая, тюремная атмосфера разделила двух друзей по обе стороны баррикад. Теперь Микаилв роли преступника, а Влад, который всегда считал товарища истинным святым, по иронии доли, должен теперь решить его дальнейшую участь. Влада это тревожило и смущало. В один момент долгая дружба внезапно превратилась в открытую вражду. По крайней мере со стороны Штельмана, его распирало от негодования гнева.

   - Хорош меня разглядывать! Я не девица!- грубо пресек он мрачные размышления Сабариона.

   -Кто?- впившись в Штельмана взглядом, наконец осмелился нарушить тишину Сабарион.

   - Что "кто"?- не понял Микаил.

   - Кто это сделал?- указав на посиневшую физиономию товарища, гневно прошипел майор.- Зековское отродье! Сгною уродов!-

   - Расслабься! Это я упал! - соврал Штельман, не желая ничьего заступничества.

   - Упал?! Ну - ну! Вижу, в последнее время ноги тебя совсем перестали носить! Вся рожа как у попугая! - обиженно пробурчал Сабарион. - Значит, совсем меня за человека перестал считать, да?!

   Штельман молчал.

   - Обиженного из себя корчишь? Мол, ты вон какой праведный и чистенький, а я такая сволочь, ни за что упек тебя в тюрьму?! А что мне прикажешь делать? Начальство устроило образцово - показательное выступление... Шоу...Им плевать, слышишь ты меня, или нет? Плевать на то, что ты не виноват!

   - Что-о-о?- слегка ожил Штельман.- Значит ты...

   - Да - да! Знаю я, что это не ты!- оборвал его Сабарион.- Я никогда в это и не верил! А теперь, знаю наверняка! Только что это дает? Все улики против тебя, понимаешь?

   - Понимаю.- тяжело вздохнув, еле слышно промямлил Микаил.

   - Больше тебе скажу - я знаю убийцу! Но у меня нет доказательств!

   - Кто эта мразь?- неожиданно спросил Штельман.

   Сабарион на мгновение замер и впился взглядом в Микаила.