Избранница Золотого дракона. Часть 1

К моему удивлению, нашлись те, кто готов был нас поддержать. Правители других королевств видели угрозу в лице значительно расширившего свои владения амбициозного молодого короля. Небезосновательно считали, что подавив окончательное сопротивление в землях Серебряных драконов, он может захотеть еще больше расширить свои территории.

Как при всей своей двойной игре лорду Маранасу еще и удавалось так закрутить голову Кирмунду, что тот его настолько к себе приблизил, оставалось загадкой. И чем больше воплощались в реальность планы Ретольфа, тем больше я понимала, что он не преувеличивал, когда давал мне обещание четыре года назад. Но пока еще было слишком рано переходить к открытому конфликту. Да и наличие такой заложницы, как я, делало это опасным. Рисковать мной лорд Маранас не собирался.

С вполне понятным волнением я ждала того момента, когда Кирмунд вспомнит о своей нежеланной жене и призовет к себе. Минуло уже полтора месяца с того дня, как я стала совершеннолетней, но вестей от мужа пока не было. Я терялась в догадках, с чем это связано. Что если Кирмунд решил до конца моих дней заточить в обители и отказаться от прежних планов? При иных обстоятельствах я, возможно, обрадовалась бы такому повороту. Но сейчас это грозило срывом всех наших замыслов.

Закончив с прической, я подошла к окну и устремила взгляд на подворье, где сновали жрицы, занятые привычной работой. Не покидало ощущение затишья перед бурей, с каждым днем все усиливавшееся. Как всегда, когда я нервничала, кровь драконов во мне хаотично бурлила, пробуждая те способности, что открылись вскоре после перерождения. Над головами жриц начали возникать разноцветные сполохи, от которых слепило глаза. Постепенно постигая этот непонятный дар, я пришла к выводу, что вижу что-то вроде эмоционального фона людей. Даже методом наблюдения научилась различать, что означает тот или иной цвет. Жаль, что пока плохо умела контролировать этот дар и он вызывал некоторый дискомфорт. Но когда я рассказывала об этом тете, та успокоила, что со временем я научусь воспринимать эту способность, как часть себя, и вызывать по мере необходимости.

В какой-то момент я затаила дыхание, чувствуя, как сердце бешено заколотилось. Со стороны ворот появилась фигура всадника, в которой я без труда узнала Ретольфа. Судя по всему, он очень спешил, раз взял с собой только двоих для сопровождения, несмотря на опасную ситуацию на наших дорогах, где могли устроить засаду повстанцы. Что-то произошло. Уверенность в этом жужжала внутри, словно назойливый комар. Радужные сполохи вокруг фигуры лорда Маранаса выдавали его нетерпение. Хотя какой-то одной явно выраженной эмоции я не видела.

Повернувшись к Эльме, глухо сказала:

— Ретольф приехал. Нужно надеть патрины и быть готовыми его встретить.

Полыхнувший темно-розовый сполох вокруг ауры девушки заставил невольно улыбнуться. Я уже знала, что это означает романтическую привязанность к кому-то. Чем насыщеннее цвет, тем сильнее чувство. Хотя для того, чтобы понять, что Эльма чувствует к лорду Маранасу, достаточно было бы посмотреть на ее засиявшее личико и сверкающие глазки. Она моментально отбросила вышивание и ринулась к своему патрину, лежавшему на столе. Я последовала ее примеру, стараясь подавить волнение. Что-то мне подсказывало, что настал конец нашей спокойной и размеренной жизни.

Когда мы вошли в приемный покой, там уже находилась тетя Готлина, о чем-то беседующая с лордом Маранасом. Но едва мы появились, разговор утих. Ретольф поприветствовал нас церемонным поклоном и сразу перешел к делу:

— Король Кирмунд направляется сюда. Я опередил его на два дня, выехав раньше под предлогом того, что нужно решить кое-какие дела в этих местах. Но сообщил, что присоединюсь к нему уже в обители. И смогу сопровождать его и леди Адалу в столицу.

Мое сердце пропустило удар. Я судорожно схватила взмокшую от волнения ладошку Эльмы, стоящей рядом со мной. Даже несмотря на то, что долгие четыре года готовила себя к мысли о разлуке с этой девушкой и необходимости осуществления того, что мы задумали, сейчас было нелегко. Трудно было представить свою жизнь без Эльмы, без ее всегдашней доброты и тепла, какими она так щедро одаривала меня. Да и тревога за ее судьбу не оставляла. Как поведет себя Кирмунд с нелюбимой женой, боялась даже представить.

— Я готова, — первой отреагировала Эльма, решительно вздернув подбородок.

— Не совсем, — как-то хрипло сказал Ретольф, почему-то отводя глаза. Я заметила, что и тетя немного смутилась.

В ответ на наши непонимающие взгляды первой заговорила Готлина:

— Есть одно обстоятельство, которое может вызвать у короля Кирмунда подозрения.

— Думаете, он не поверит в то, что я могла так сильно измениться? — с холодной усмешкой спросила я.

— Вовсе не это, — тетя тяжело вздохнула и, наконец, озвучила то, что не решился сказать лорд Маранас. — Леди Адала не может быть девственницей, ведь брак был консумирован.