Избранницы

— Моя жена, Эрха, держит постоялый двор, тарракши «Брюхо дракона», это уже в самых горах, меня часто нет на месте: я то в горах на охоте, то отвожу шкуры в столицу. А помощница ей не помешает. Сейчас как раз часто постояльцы бывают. — тролль закончил есть и сейчас отчищал столовые приборы снегом, — у горных барсов брачный период. Много шкур — много охотников.

Я так энергично закивала головой, что чуть не свалилась со своего пенька. Трэхт усмехнулся и пошел к саням. Подогнав быка с санями поближе к костру, он соорудил из шкур два спальных места, но потом, еще раз глянув на меня, перекинул на мое еще парочку шкур потолще. Я послушно улеглась на свое место, а он еще долго сидел у костра, и я, пока не уснула, несколько раз ловила на себе задумчивый взгляд его красных глаз.

Когда я проснулась, оказалось, что мы уже давно в пути. Солнце светило высоко над нами, а мохнатый бык бодро тащил наши сани по густому лесу.

Заметив, что я проснулась, Трэхт протянул мне кусок хлеба и фляжку с водой. Судя по тому, что вода обожгла горло холодом, это был талый снег. Наскоро перекусив и умывшись снегом, снятым с ближайшей еловой лапы, я продолжила изучать окрестности. Узкая тропинка, по которой мы катились, петляла среди высоких заснеженных деревьев. Лес жил своей обычной жизнью, не обращая на нас никакого внимания: по веткам, перелетая порой через наши головы, сновали белки, с разных сторон доносились крики диких птиц, где-то вдалеке тревожно ухал филин. Пару раз тропу пересекали непривычно большие следы. Всякий раз натыкаясь на них, тролль останавливал сани и долго осматривал находку, по несколько минут он молчал, то трогая следы, то вглядываясь в чащу леса, куда они уходили. Когда мы наткнулись на них впервые, охотник пояснил, что это и есть горный барс. Отпечаток лапы был явно кошачьим, но судя по его размерам, местные барсы были не меньше тигров или львов моего мира.

— Какого они размера, Трэхт? — спросила я, разглядывая один из отпечатков лапы и сравнивая его со своей ладонью, та была заметно меньше.

— Самцы бывают размером с крупного ярка. — тролль махнул рукой на своего быка. Тот был в холке с меня ростом. Остаток дня я старалась не отходить от тролля дальше нескольких метров. Трэхт тоже выглядел более настороженным и собранным, чем раньше. Спала я той ночью плохо, постоянно вслушиваясь в ночные шорохи. А стоило быку всхрапнуть или зашевелиться, замирала от страха и мысленно вспоминала всех богов, которых знала, упрашивая их отвести барсов подальше от нас. Поэтому часть следующего дня я проспала в санях, пропустив момент, когда лес сменился предгорьем. Тропа стала забирать вверх, и наш бык заметно сбавил скорость. Я проснулась от толчка, оказалось, троллю пришлось подталкивать сани, чтобы они перевалились через камни, торчавшие из-под снега.

Еще не отойдя от сна, я осмотрелась по сторонам и замерла от открывающегося вида. Огромные снежные горы раскинулись перед нами. Мы направлялись прямо к центру горной гряды, двигаясь вдоль русла замерзшей реки, серебристой змеей петляющей по равнине.

Пока я восторженно вертела головой по сторонам, не уставая восхищаться красотой и величием этого сурового края, Трэхт спрыгнул с саней и подойдя к реке сначала посидел на берегу, а затем прошелся по льду. Немного попрыгав на ледяной глади, он удовлетворенно хмыкнул и, вернувшись к саням, повел быка к реке. Я молча наблюдала, как сани, скрипя полозьями, скользнули на замерзшую воду вслед за мохнатым ярком. Тролль еще какое-то время повременил, прислушиваясь к окружающим звукам, и явно довольный забрался обратно на сани и подстегнул бычка.

Дальше мы неслись очень быстро, я и не представляла, что такие тучные животные могут так быстро бегать, да еще и запряженные в груженые сани. Тролль, не переставая осматриваться по сторонам и прислушиваться ко всем звукам, пояснил мне, что этот путь гораздо быстрее и, теперь у нас есть шанс прибыть в тарракши к завтрашнему рассвету, а не закату.

Следующие несколько часов мы неслись навстречу алому солнцу, садившемуся прямо перед нами, прячась за широкую горную гряду. Зимнее небо было расцвечено красно-оранжевыми красками заката, постепенно тающими и на наших глазах растворяющихся в чернилах вечернего неба.

То тут, то там вспыхивали звездочки, и спустя какое-то время я смотрела на мириады ярких звезд, рассыпанных по черному бархату небесного покрывала. В отличие от моего мира, здесь не было видно яркой Полярной звезды, и не было привычных ковшей медведиц или зигзага Кассиопеи. Здешние звезды водили свои, пока еще неизвестные мне, хороводы. А я лежала на санях, мчащихся по льду, как по воздуху, и смотрела на завораживающее Приграничное небо, представляя себе, что парю на крылатом змее Аллинара, а он сам как обычно расположился за моей спиной, привычно обнимая меня и не давая выпасть из седла.