Избранницы

— И где же этот второй лорд, который лечил твою спину и оставил на тебе новую метку? — троллиха возобновила свой допрос несколько минут спустя, когда в оставшейся в корыте мыльной воде я стирала свою одежду.

— Ну он остался в Земле первородных, — отвечаю почти правду я, старательно изображая полное погружение в процесс стирки.

— И отпустил свою чистокровную женщину гулять по мирам в одиночку? — усмехнулась над ухом троллиха.

— Ну как бы да, — усиленно тру манжеты сорочки, не поднимая от корыта глаз.

— Ксандра, что ты знаешь о троллях? — неожиданно спросила хозяйка тарракши. Я даже от своей многострадальной сорочки оторвалась, задумавшись над ответом.

— Довольно многочисленная народность, отличается повышенной стойкостью и живучестью, потому и облюбовали Приграничье. — выдала я весь свой запас знаний.

— Вот неудивительно, что тебя гоблины обокрали в Картанате, — заключила троллиха, видимо не впечатлившись моим ответом. — ты же ничего не знаешь! Ксандра, тролли славятся как хорошие охотники, моряки и, что важно, ужасные покупатели для торговцев. А все потому, что мы обладаем чутьем. У всех оно выражается по-разному, — Эрха вылила на себя ведро холодной воды, — Трэхт чует зверя, потому и охотник. Кто-то понимает море и воду, они идут в моряки. Я чую людей, потому держу тарракши. Но все тролли чуют ложь, нас не обманешь. Я, вдобавок, чую, что движет людьми, это и помогает мне быть хорошей хозяйкой. Я знаю, что нужно людям.

Я снова уставилась в корыто с уже остывшей водой, уже понимая, что последует за этим объяснением.

— Ксандра, не пытайся обмануть меня, рассказывая, что твой лорд дракон отпустил тебя в этот путь добровольно.

— Не буду, — глухо ответила я, все также не поднимая глаз на троллиху.

— Зачем ты сбежала от своего мужчины? — Эрха тянула из меня душу вопрос за вопросом.

— Так было надо, — грустно усмехаюсь своему отражению в корыте и поднимаю глаза на троллиху, — Так правильно.

— Интересно было бы узнать мнение твоего лорда на этот счет, — неожиданно рассмеялась хозяйка и в следующую секунду окатила меня холодной водой. — Здоровее будешь, — пояснила она, пока я отплевывалась и отфыркивалась. — Пошли, пора заниматься делами. У тебя теперь много дел, сезон нынче хороший, комнаты почти все заняты.

И троллиха, весело насвистывая какую-то мелодию, направилась в предбанник. А я, все еще стуча зубами после неожиданного закаливания, поплелась следом, подхватив мокрое белье.

* * *

Дни бежали один за другим, наполненные заботами и хлопотами постоялого двора. Вставала я рано утром, проворно выскакивая из кровати и быстро натягивая на себя свитер и теплые брюки. За ночь даже самые крупные поленья в моей печурке прогорали, и к утру в комнате было довольно прохладно. В углу комнаты я соорудила себе туалетный столик — на высокий табурет водрузила тазик и поставила кувшин с водой, который набирала с вечера. Там же Трэхт прибил мне кусочек зеркала.

После водных процедур я проворно неслась вниз, на первый этаж, стараясь не поскользнуться на ступеньках — местные меховые валенки оказались на удивление скользкими. Там я помогала Эрхе подать постояльцам завтрак и, перекусив сама, бежала в сторону двора с мелкими поручениями. Чаще всего я бегала за дровами, чтобы было чем топить камин в общей зале и комнаты, занятые постояльцами. Несколько раз в дюжину дней полагалось устраивать стирку. Мы обычно совмещали это с собственными банными процедурами, которые в итоге растягивались на пару часов — грязного белья на постоялом дворе скапливалось изрядное количество. Для стирки тролли использовали воду, настоянную несколько дней на древесной золе, при необходимости застирывая отдельные места кусками какого-то пенящегося растения — как мне пояснила Эрха, мыльного корня. Отмыв все в бане, мы запрягали ярка в сани, груженые мокрым бельем, и ехали в сторону речки, где в ближайшей полынье все полоскали.

Гладить мне Эрха не доверяла. Местные утюги напоминали древний антиквариат моего мира — грелись они на углях, а весили неподъемно, по крайней мере, для меня. Поэтому пока троллиха быстро гладила белье, я или развлекала ее разговорами или убиралась в зале, протирая столы и выравнивая скамьи.

Постояльцы потихоньку привыкли ко мне и к концу первой дюжины дней уже перестали рассматривать, думая, что я не замечаю их пристальных взглядов. Большинство постояльцев были, как и рассказывал Трэхт, тролли — охотники, промышлявшие в местных лесах. Вечерами они частенько собирались в общей зале и делились впечатлениями; Эрха, как-то заметив, что я внимательно прислушиваюсь к разговорам, перевела мне несколько занимательных рассказов. Какие-то слова из тролльего языка я уже научилась различать, но когда они шумно начинали что-то обсуждать, я терялась в гомоне рыкающих и глухих звуков.