Избранное

Вот и министерство — огромное, тяжеловесное здание. Его охраняли карабинеры и полиция. Черные блестящие машины на полной скорости въезжали под арки, разносчики выкрикивали названия утренних газет. Служащие, чиновники, женщины, мужчины целыми толпами устремлялись к подъездам; привратники и охранники окидывали входящих безразличным профессиональным взглядом. Неверной походкой он робко засеменил вслед за толпой в этот храм бюрократии. Он очутился в квадратном дворе, очень похожем на двор средневекового замка, в центре фонтан, облезлые пальмы и снова черные блестящие машины — по углам под портиками. Портики похожи на монастырские, но без арок и колонны квадратные. Множество стрелок и указателей: лестница А, лестница Б, Директорат… Отдел… На него пахнуло кофе и тостами; он прошел мимо бара, где толпился народ. Поднялся по лестнице, следуя указателю «Директорат», клетка лифта ползла в цокольный этаж. «Наверно, там хранятся циркуляры и бланки», — подумал он. Он поднялся на несколько ступенек, и тут громкий голос остановил его. Почему–то он сразу понял, что вопрос обращен именно к нему.

— Вам куда?

Сконфуженный, он быстро обернулся.

— В директорат. Я пришел сдавать экзамен.

— Какая группа: B или C?

— C.

— Надо было спросить, — сказал совсем молоденький вахтер, одетый в черную униформу, всю расшитую галуном; второй, рядом с ним, довольно ухмылялся.

— Извините, я вас не заметил.

— Ладно, ладно. — Вахтер великодушно простил ему неуважительное отношение. — Поднимитесь на два пролета, поверните направо во второй коридор, третья дверь налево. Там будет длинный коридор. Пройдите до конца.

— Спасибо.

Он поднялся на два пролета, вместо того чтобы повернуть направо, повернул налево и попал в лабиринт бесчисленных коридоров и дверей. На одной из дверей он прочел: «ГОСПОДИН МИНИСТР» — и прямо прирос к месту. Тут его окликнул вахтер в ливрее — он давно уже наблюдал за ним, — спросил, что он ищет, он объяснил, запинаясь и путаясь, и вахтер любезно довел его до самого места.

В длинном коридоре, где горел свет, ожидали другие конкурсанты. Они с интересом разглядывали друг друга, словно стараясь угадать, у кого шансов больше. Прошел слух, что экзамены отложили на вечер, между тем все теснились у стола, за которым сидел вахтер и где под стеклом лежала ведомость с результатами экзамена, который состоялся накануне. Из какой–то двери вышла пожилая, сильно накрашенная женщина в черном фартуке.

— Участники конкурса группы С, приготовиться! — сказала она.

И, вызвав первого по списку, скрылась за дверью.

Один за другим конкурсанты входили к секретарю комиссии, который был в чине советника второго разряда. Секретарь проверял документы, делал пометку на заранее заготовленном листке и говорил каждому:

— Экзамены состоятся вечером, в двадцать один час.

Когда вошел наш конкурсант, секретарь ободряюще улыбнулся ему и, подмигнув, сказал:

— Хорошо подготовились? Ну стоит ли так волноваться! — И вполголоса задал ему несколько вопросов по государственному строю. — На этом все засыпаются. Повторите. До вечера.

Он вышел, в коридоре негромко переговаривались конкурсанты. Среди них многие уже сдали экзамен накануне и теперь обсуждали вопросы и оценки. Другие должны были сдавать только завтра, но приехали в Рим на день раньше, чтобы потолкаться в приемных, узнать, как сдают.

Кончив регистрировать документы, секретарь вышел к ним, попрощался и всех отпустил. По коридору сновали деловитые машинистки и чиновники с кожаными портфелями под мышкой, сонные вахтеры лениво отвечали на телефонные звонки, курьеры разносили телеграммы, официанты несли на подносах напитки и кофе.

В одиннадцать часов он выбрался на волю и пошел бродить по Риму. Он был совершенно оглушен уличным движением и почти ничего не сумел посмотреть из того, что себе наметил. Вернувшись к пансиону, он позавтракал «У моряка». Ему вспомнился тот зимний вечер, когда он впервые пришел сюда, вымокший и окоченелый; сейчас ему казалось, что он у себя дома. Официант, явно из Абруцци, улыбаясь, бросился ему навстречу и подал меню. Он вернулся в пансион вспотевший и усталый. Разделся, умылся и прилег на кровать, решив повторить по учебнику государственный строй. Простыни липли к телу, тошнотворный запах въедался во все поры, ему казалось, что государственный строй мрачной тучей навис над сонным городом, задыхающимся в послеполуденном зное, и давит на него всей своей тяжестью.

Ему удалось поспать около часа. Потом он зашел в аптеку купить что–нибудь от головной боли, затем в кафе перекусил печеньем, запивая кофе с молоком, и в половине девятого был у министерства. Смеркалось, легкий ветерок качал листья пальм в пустынном дворе, и он почувствовал горьковатый аромат дуба и лавров. Впервые город приблизился к нему вплотную, проник в кровь. Горьковатый запах в пустынном дворе министерства — вот, оказывается, чем был для него Рим. Он прислонился к колонне, закурил, а потом подошел к фонтану, чтобы насладиться этим Римом, который он подсознательно все время искал и только сегодня наконец обрел.