Избранное

Все было точно так, как накануне: так же кричал громкоговоритель, та же аудитория, те же люди. Его сослуживец опоздал на две минуты, и его изрядно помытарили, прежде чем пропустили в аудиторию. Они заняли места за двумя соседними столиками. Та же процедура вскрытия конверта, напряженная тишина: «Составьте статистическую таблицу…» — шум, восклицания. Такую работу он делал каждый месяц в управлении и потому спокойно разлиновал бумагу и стал заполнять графы возможными величинами, приводя их в соответствие по горизонтали и по вертикали: столбец 6+столбец 7 == сумма; столбец 3 и т. д. Он так красиво и четко вывел заголовки и выписал цифры, что они казались напечатанными. За ним сидел пожилой мужчина в пенсне, седой и худощавый. Вид у него был угрюмый и несчастный, перед ним до сих пор лежал чистый листок. Он ободряюще кивнул ему.

— Я не знаю, как это делается, — сказал старик, — мне не приходилось выполнять такую работу. Вот уже двадцать лет я оформляю только платежные ведомости.

— Посмотрите мою. — И он отодвинулся в сторону, чтобы старик мог разглядеть его таблицу.

Тот снял пенсне и протер глаза.

— Не видно, — шепнул он.

На клочке бумаги он набросал таблицу и украдкой подсунул старику, который тут же спрятал бумажку в словарь.

Сбоку от него сидел чванливый напомаженный молодой человек. Заметив их переговоры, он спросил:

— Извините, как пишется слово «столбец»? Через «а» или через «о».

— Через «о».

Вскоре последовал новый вопрос:

— А «перенос» или «перинос»?

— «Пере-»…

Он задал ему еще несколько вопросов, а потом, как будто в оправдание, сказал:

— Да мне, в общем, все равно, экзамены меня не волнуют. Сегодня утром один приятель сказал мне, что я уже допущен до устного.

Наш дебютант переписал свою таблицу начисто и теперь оглядывал аудиторию в поисках вчерашней девушки. Она сидела за ним, через три или четыре столика, почти у задней стенки. Они встретились глазами, и она, безнадежно мотнув головой, показала ему чистый лист бумаги. К сожалению, помочь ей он не мог — она была слишком далеко. Его сослуживец тоже закончил таблицу и, прежде чем сдать, показал нашему герою:

— Как тебе кажется, все в порядке?

Тот внимательно посмотрел на нее.

— В третьем столбце есть ошибка, — сказал он.

— Это у тебя ошибка, у меня все в порядке.

— Ну что ж, как хочешь.

Сослуживец отличался упрямством, спорить с ним было бесполезно.

Он сдал свою работу, ее номер был 103. Секретарь комиссии выдал ему справку о сданном экзамене, которую надлежало предъявить вместе с заполненной формой для оплаты командировочных и проездных. С экзаменами было покончено, он вышел на улицу.

Город сиял под лучами как будто омытого дождем солнца. Пора было завтракать, но есть не хотелось. Он купил на улице два банана. Поднявшись на мост через Тибр, очистил их, побросав кожуру в воду, а потом стал потихоньку есть и разглядывать идущих мимо людей: дети, возвращающиеся из школы, — и его дети возвращались в это же время, — рабочие на велосипедах, женщины, конторские служащие, пенсионеры, лениво греющиеся на солнышке. Он помнил, что поезд отходит около восьми. Времени у него было достаточно. Он сориентировался по плану и, не спрашивая дорогу, пустился в путь.

Время от времени он останавливался, читал названия улиц и площадей, мемориальные доски на старинных дворцах, осматривал развалины. Дважды заходил в бар выпить кофе; он очень удивился, заметив, что все посетители кладут на тарелочку, стоящую на стойке, монетку в десять лир и бармены рассыпаются в благодарностях из–за такой безделицы. Он прошел по улице Боттеге Оскуре, где, как он вычитал в какой–то газете, делается итальянская политика, осмотрел партийные эмблемы на зданиях. Потом очутился около Сената и опять вышел к Тибру. Хотел было найти улицу Венето, но так и не сумел. Он погулял еще некоторое время без всякой цели, пытаясь открыть для себя очарование Рима, и наконец добрался до вокзала «Термини».

Внимательно изучив транзитное расписание, он взял обратный билет и вернулся в пансион расплатиться и забрать свой фибровый чемодан. «У моряка» он съел спагетти и баранину, выпил бутылку вина и отправился на вокзал. Подсчитал оставшиеся деньги — пять тысяч лир. Ну что ж, не так уж плохо.

Вокзал уже не произвел на него такого ошеломляющего впечатления, как два дня тому назад, наоборот, он даже почувствовал себя спокойнее и увереннее, во всяком случае, здесь ему не грозила опасность каждую минуту попасть под машину. Куда лучше, когда люди ходят по земле.

Совсем стемнело, в окно не посмотришь. В купе сидел мужчина, погруженный в чтение «Боргезе», и двое офицеров, которые вполголоса обсуждали знакомых женщин.

Его сослуживец тоже должен был ехать этим поездом. Но он так его и не встретил, видно, тот остался еще на несколько дней в Риме у своего друга–сержанта.