Избранное

Теперь топот бегущих слышался всюду — и впереди, и позади. Затем совсем рядом что-то стукнуло — раз, другой, третий: это люди со всего размаха натыкались на ворота и на задние двери. Решив, что поблизости рвутся бомбы, супруги Ли посинели от страха.

Гул меж тем все приближался, казалось, самолет уже кружится над головой. Весь двор словно вымер, лишь с высоты, приближаясь и вновь удаляясь, назойливо трещал самолет. Супруги сидели на циновке, спиной друг к другу; малыш удивленно раскрыл глаза и вытянул шею — он тоже слушал. Старшие дети по-прежнему крепко спали. Вся семья была вместе. Господин Ли вдруг подумал, что стоит сейчас бросить бомбу, и… Дальше думать он не мог — кровь леденела в жилах.

Рассвело, но солнце еще не взошло. Ночью лил дождь, и сейчас небо было похоже на бледно-серый занавес. Самолет, по-видимому, улетел далеко, гул едва можно было уловить, и вскоре его совсем не стало слышно. Господин Ли облегченно вздохнул и снова прислушался: пулеметных очередей, которые так перепугали его ночью, и орудийных залпов тоже не было слышно. Зато вокруг усиливался людской гомон, а у дверей опять затопали шаги.

«Что же делать? Хоть бы узнать, можно ли пройти по улицам», — подумала госпожа Ли и обвела взглядом детей.

— Как бы там ни было, а выйти придется! Никто сюда не придет к тебе с сообщением.

С этими словами господин Ли встал, взглянул на жену, как бы испрашивая ее согласия, погладил рукой свой поношенный халат, подбитый овчиной, и направился к выходу. Поняв, что ничего другого не придумаешь, госпожа Ли промолчала и лишь вздохнула, закрыв глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.

Господин Ли не рискнул отойти далеко и лишь ходил взад-вперед по проходному двору. Вчера соседи, так же как и господин Ли, не собирались покидать своих домов, сейчас же многие уходили, неся детей и узелки с вещами. По слухам, улица Храма Солнца еще была свободна. У господина Ли порядком отлегло от сердца. Он подошел к воротам. Они были заперты, открытой оставалась лишь калитка. За воротами стояли двое полицейских. Они каждый раз поднимали голову и всматривались в небо. Через калитку то и дело выходили люди, но почти никто не входил. Через улицу по двое, по трое переходили люди, по виду беженцы.

Господин Ли обратился к полицейскому:

— Послушай, служивый! Можно отсюда выбраться?

— Можно.

— Опасности нет?

— Вот уж этого не знаю!

— Разве все еще дерутся?

— Сам послушай!

Сердце господина Ли екнуло, он весь превратился в слух. Донеслись едва различимые звуки выстрелов. Он опять прислушался — ничего. Тогда он взглянул на небо. В северной стороне три самолета, которые с высоты казались стрекозами, как будто гонялись друг за другом, описывая круги. Вдруг они вытянулись в ровную линию и стали на глазах увеличиваться. Гул усилился. К тому времени, когда господин Ли рассмотрел, что они серебристо-серые, с двумя красными пятнышками, их гул стал устрашающим. Проходивший по улице отряд рассыпался, солдаты прижались к стенам домов и застыли. Господин Ли со всех ног помчался домой; у самых дверей он услышал, как вдалеке громыхнуло.

Лицо его стало мертвенно-бледным. Навстречу ему выбежала насмерть перепуганная жена. Господин Ли твердил: «Уходить! Уходить!»

Ноги его подкосились, и он сел на пол, ловя ртом воздух. Не в силах сдержать слезы, госпожа Ли обхватила всех троих ребят и вполголоса заплакала. Что будет дальше, она не представляла.

Вдали снова загромыхало.

Господин Ли подскочил, лицо его из синего стало белым как бумага. Он взял на руки сыновей, жена подхватила девочку, и все бросились за дверь. У ворот они увидели целую толпу; калитка оказалась запертой, возле нее стоял полицейский и уговаривал:

— Не торопитесь, посидите лучше дома! Сейчас выйти — верная смерть!

Старики и дети, мужчины и женщины — все кричали, вопили. Над двором пролетел самолет прямо на север. В двух местах на небе появились клубы черного дыма, они все росли и росли. Самолет покружился и стремительно пошел вниз. Толпа радостно закричала. Однако через мгновение самолет пронесся сквозь дым, повернул на восток, и там опять раздался грохот.

Господин Ли растерянно озирался, не зная, что предпринять. Детишки плакали, просили есть. Он поставил старшего мальчика на землю и стал советоваться с женой — не лучше ли им вернуться домой и переждать; все равно, если суждена смерть — никуда не денешься. Госпожа Ли узнала от людей, что по улице Храма Солнца пройти нельзя и что до сеттльмент можно добраться лишь кружным путем через улицу Сунь Ятсена и Цаоцзяду. Подсчитав, что предстояло пройти примерно тридцать ли, господин Ли принял решение.