Избранное

В тёмный сад, на самое дно, в траву –
Слышать, как бьётся из-под земли вода.
Как мне странно, что я до сих пор на земле живу –
Словно птица, не покидающая гнезда.

Как мне странно, что любит меня этот старый сад,

Словно я – это яблоневое дитя.
Он ведь знает, что я не обернусь назад,
Ни улетая, ни уходя.

Но пока моё сердце тут, у его груди,

Он сплетает ветви, пытается удержать.
Глубоко в полуночном небе плывут круги –
Кто-то канул в небо, и звёзды ещё дрожат.

«В моём краю зима – пожар…»

В моём краю зима – пожар,
До неба выметнуло пламя.
Оно застыло, не дыша,
И степь скользит под облаками:

Поёшь ли, тихо ль говоришь –

Алмазным пламенем горишь!

И слышно только снежный хруст

Да тишину над долгим воем.
Здесь душу покидает Русь
И начинается неволя:

Вдыхаешь в молодую грудь

И степь, и смерть, и снежный путь.

А воздух зол, как тетива,

Свободы ждущая веками,
И всходит белая трава
Вокруг горячего дыханья:

Спеши! Наградою тебе –

Деревня, люди, ночь в избе…

«Печальница и мастерица…»

Маме

Печальница и мастерица
Сегодня сидит без огня.
Далёкий фонарь серебрится
В морозных узорах окна.

Ей кажется: бросишь работу –

И время затянется льдом,
И можно дождаться кого-то,
Кто ищет затерянный дом.

Не цепи смертей и рождений

В предчувствии гласа трубы,
А ветхая ткань сновидений
С серебряной нитью судьбы.

И если расправить руками –

Увидишь в сплетении строк
Горящий на пепельной ткани
Серебряно-светлый цветок.

И пламя займётся иное,

И вспыхнет растерянный взор:
Какой бесконечной зимою
Рождался прекрасный узор!

Какие холодные дали

Свирепо дышали в стекло!
Как руки томились и ждали –
Но вечное время прошло.

«Как я люблю этот поздний покой…»

Как я люблю этот поздний покой –
Низкое небо над белой рекой,

Выстланный снегом каменный мост,

Иву с охапкой брошенных гнёзд,

Издалека, где всходила заря, –

Бурое зарево монастыря,

Много ли, мало ли вёрст и веков

Шелест полозьев, удары подков,

И над покорным молчанием изб –

Флюгер безумный, жалобный визг…

«Мы не умерли и не смирились…»

Мы не умерли и не смирились,
Но взгляни на далёкий закат:
В синем дыме цветёт амариллис –
Это гибнет оставленный град.

Закоптились небесные своды

До глубокой ночной черноты.
В тайном городе нашей свободы
Догорают дома и мосты.

Нам не слышно, как мечутся крики

От огня до небесной реки.
Там горят наши мёртвые книги,
Наши дерзкие черновики.

«Светлеет – словно тонкий лёд…»