Избранное

…Мы поднимались медленно с тобой
Горбатой улочкой, старинной мостовой,
Ещё демидовской (хотя, наверно, камни
Считают время отродясь веками).
Не улочка на гору – небосток!
И путь наш был неспешен и высок.
И нам казалось: солнечная сила
Теченьем нас к подножию сносила.

Мы поднялись и, тяжело дыша,

На миг остановились. Дальше шла
Разрушенная древняя ограда.
За нею – свет берёзового сада,
Надгробия и низкие холмы.
Простор дышал, и каждый всплеск волны
Небесной – вдруг подхватывала роща,
И слышно было, как берёзы ропщут,

Что сонный город в каменной горсти

Забыл своё последнее «прости»,
И здесь, где должно плакать и молиться,
Гоняли пьяные мотоциклисты,
И год за годом глубже в бездну тьмы
Вжимались беззащитные холмы,
И камни рассыпались у могил
С чужими именами… Но другим

Был наш приход: земля с началом мая,

Зелёные ладошки поднимая,
Ловила свет, смеялась и цвела,
И каждая зелёная стрела
В зенит была нацелена. А ниже,
У домиков, кусты цветущих вишен,
И весь земной простор, которым дышим,
Был самой достоверной из примет,
Когда я загадала: смерти нет.

«Оплывает апрель, подсыхает слюда на губах…»

Оплывает апрель, подсыхает слюда на губах.
Собираются мерсы на Пасху в шикарный кабак.

Словно Божии птицы слетаются к щедрой руке:

Под блестящей бронёю живая душа налегке.

Ветер плещет волнами, секьюрити шепчет в трубу.

Ослепительно пусто сегодня в Господнем гробу,

Оглушительна музыка и разноцветны цветы,

Любопытное солнце стоит у закатной черты.

Все мы будем одним – все мы будем рассветным огнём,

Даже если сейчас ничего и не знаем о нём.

Ровно в полночь, покорная судному гласу трубы,

Расцветает броня, и моторы встают на дыбы.

То ли звёзды уходят от нас в непроглядную тьму,

То ли небо как свиток уже не свернуть никому.

Но осталось ладонями пламя с земли соскрести,

Повторяя бесслёзно: «воскресе», «люблю» и «прости»…

«Теченье донных трав, подобное дыханью…»

Теченье донных трав, подобное дыханью,
Не отпускает взор; так ветер льстится тканью
Легчайшего плаща: коснётся – и отпрянет,
Весь в лепестках цветов и ароматах пряных.

Теченье донных трав, подобно заклинанью,

Не отпускает слух; так шелестом за тканью
Наивно поспешать: она скользит без звука,
Прохладой голубой обманывая руку…

Теченье донных трав, подобно ожиданью,

Не отпускает прочь – но обещает тайну.
Они текут, текут: отныне и доныне…
Опомнишься – зима. Оглянешься – пустыня.

«Голуби да зеркала…»