Избранное

Боже мой, какими счастливыми улыбками светились лица Их Превосходительств! Я сам, хотя и понимал, что это всего лишь Высочайшая шутка, почувствовал себя великаном и выпятил грудь. И пока маленькие человечки проходили у меня под ногами, я не мог сдержать распиравшего меня горделивого чувства превосходства. Я шевельнул ногой, и первые несколько рядов марширующих разлетелись в разные стороны. Мой остроумный поступок вызвал всеобщее одобрение и бурный смех. В этот момент я возвысился в собственных глазах и понял, почему Их Превосходительства так привязаны к своим советникам.

В зале для курения играл оркестр тимпанов, саксофонов и кеманч. Исполнялись преимущественно кавалерийские религиозные марши. Их Превосходительства незамедлительно были окружены блестящей толпой гостей и придворных, слышалось приветственное ржанье и нетерпеливый стук копыт. Развевались роскошные задранные хвосты, мужские и женские, и на всех лицах была написана готовность к самопожертвованию.

Во время этого задушевного торжества Вице-губернаторы нашли возможным уделить еще немного внимания мне и моей жене. Они спросили нас, как мы себя чувствуем в качестве уибробских подданных. Вопрос их был более чем излишним, ибо что может ответить человек, когда главы государства спрашивают его, как он чувствует себя в качестве их подданного, кроме как ол райт? Но Их Превосходительства были польщены.

— Вижу, что Уибробия вам нравится и что вас ждет у нас хорошее будущее, — с благосклонной улыбкой сказал мистер Гарри Хуф.

Я поклонился и спросил, как было достигнуто это процветание и это великолепие в управлении. Мне ответили, что уибробцы — это нация, которая умеет извлекать уроки из истории, а лично Их Превосходительства поддерживают с ней постоянный контакт. Увидев, что не все в этом ответе нам ясно, Вице-губернаторы, проконсультировавшись со своими советниками, пригласили нас в Академию наук на один сеанс, где нам будут продемонстрированы самые глубокие корни их политической мудрости. Сеанс был назначен на следующий день.

Аудиенция окончилась. Их Превосходительства удалились в свои покои. Перед их уходом в их честь была забита овца, так как из-за отсутствия ладоней и наличия всего двух пальцев уибробцы не могут аплодировать.

В сопровождении Шпика мы направились к нашему вездеходу, но путь нам преградила толпа придворных уибробцев и уибробок, их приближенных и приближенных их приближенных. Все они протягивали нам руки, приветствовали нас пронзительным ржанием и, чтобы засвидетельствовать свою любовь и готовность служить нам, закололи у нас на глазах четырех овец[31]. Мы едва пробились сквозь толпу.

Когда мы начали спускаться к Земле и из окна нашего лимузина повеяло легкой прохладой уибробской ночи, Шпик заметил, что повторное приглашение Их Превосходительств превзошло самые смелые его ожидания. Это приглашение означало нечто, чего еще ни один уибробец не сумел достичь.

— Шпик, — пошутил я. — Будь внимательным, на врежься в какое-нибудь облако.

Но у Шпика не было желания шутить. Он лишь сложил руки на груди и уверил меня в своей бесконечной преданности.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Продолжение беседы с Их Превосходительствами. Автор горячо защищает честь Европы и человечества, после чего он и его жена присутствуют на удивительном сеансе в Уибробской академии наук.

На следующий день в одиннадцать часов вечера мы вновь находились на Летающем острове. Признаться, визит в такое позднее время вызвал у меня тревожные предчувствия, но Шпик сказал, что сеанс, на который мы приглашены, не может состояться раньше полуночи. В ответ на мои вопросы он лишь загадочно улыбался. Очевидно, нас ожидал приятный сюрприз.

На этот раз мы были приняты Вице-губернаторами с еще более очаровательной непринужденностью. Они даже не позволили нам на подходе к ним ползти и сделали Лине комплимент по поводу завивки ее гривы.

До полуночи оставался еще целый час. Их Превосходительства предложили нам присесть у старинного камина, угостили различными сортами соленых и засахаренных зерен и поинтересовались, как протекает жизнь на пяти человеческих материках. Это меня смутило, поскольку уибробская география, с которой меня уже давно познакомил Шпик, была мне хорошо известна. Но мистер Ричард Фокс так рассмеялся, что у него изо рта чуть не выпали челюсти, и, подмигивая, похлопал меня по плечу: эта география, мол, предназначена для массового потребления, а хорошему политику придерживаться ее было бы смешно.