Избранное

Нас привезли в небольшую гостиницу «Бонасера» на окраине города и поместили в двухместный номер, обставленный недорогой мебелью. По правде говоря, только сейчас я вспомнила, что я — женщина, и даже хотела попросить хозяйку устроить нас в разных номерах (все-таки Самсон мне не муж!), но потом махнула рукой — это было бы слишком большой роскошью для доставленных на машине «скорой помощи» необычных, почти голых клиентов.

В номере телефона не оказалось, и, поскольку я была «одета» более прилично, чем Самсон, я рискнула выйти из комнаты и связаться с нашим консульством.

Мне стоило большого труда разузнать номер. Наконец на том конце провода сняли трубку.

— Слушаю, — произнес женский голос.

— Попросите, пожалуйста, Ричарда Шмаковского.

— Ричард Шмаковский давно отдыхает. У вас что, нет часов?

Я чуть-чуть опустила трубку и взглянула на стенные электронные часы. Они показывали без двух минут двенадцать.

— Дайте мне, пожалуйста, номер его домашнего телефона.

— Я не имею права давать номера домашних телефонов сотрудников консульства. Ничем не могу вам помочь. До свиданья.

— Не кладите трубку! С кем я имею честь разговаривать?

— Я — дежурная.

— Самолет потерпел катастрофу.

— Какой самолет? — по голосу было видно, что это известие ничуть не озадачило ее.

— Мы — участники симпозиума акушеров. Сегодня улетали в Париж. Шмаковский проводил нас, но произошла авиационная катастрофа. Один член нашей делегации погиб. Осталось нас двое. Сейчас мы находимся в гостинице «Бонасера» без денег, без документов, без одежды. — Я чуть было не добавила: и без ужина, но посчитала это лишним.

— В какой вы гостинице?

— «Бонасера».

— Здесь сейчас никого нет. Можете позвонить через час?

— Имеете ли вы представление, что такое катастрофа?! — крикнула я не своим голосом.

— Успокойтесь, я все прекрасно понимаю. Я — дежурная, и только. Что я могу? Сообщу кому следует. Сможете позвонить через час.

— Немедленно дайте мне телефон квартиры Шмаковского!

— Мне кажется, я ясно сказала, у меня нет на это права…

Сотрудник консульства Ричард Шмаковский пришел на другой день в половине десятого утра.

Перевод Л. Татишвили.

БИРЖА

Биржи в том смысле, как понимают это слово на Трафальгарской площади, у нас не существует. «Биржевиком» в городе Куркантия называют бездельника и вертопраха. В Куркантии дозволена только биржа по купле-продаже стекла, и то полулегально. Поскольку в Куркантии всеми операциями между частными лицами и учреждениями занимается государство — и занимается с соблюдением законности и по-деловому, и, естественно, ему не по нраву это пульсирующее по частным каналам туманное собрание и оно всячески старается помешать его функционированию. Несмотря на это, часть не очень сознательных (к сожалению, они составляют большую часть общества) предпочитает решать свои дела через личные контакты, а не через государственный департамент. Они считают, что существуют проблемы, для решения которых нет необходимости обращаться к государству. И хотя число таких проблем день ото дня уменьшается, на полулегальных биржах все еще толпится народ.

С чего это я так часто повторяю слово «полулегальное»? Дело в тем, что власти Куркантии официально не запрещают биржу по купле-продаже. Более того, некоторые официальные лица считают ее даже полезной, «нам-то что, пусть люди встречаются, говорят, беседуют, затевают дела, все равно без нашей печати их беседы не имеют силы, и в конце концов они обратятся к нам».

Большинство же людей считают биржу чуждым, нездоровым явлением для нашего общества — небезосновательно, в чем вы убедитесь ниже.

На бирже крутятся люди всех мастей. Ходят бледнолицые, разбогатевшие за счет нетрудовых доходов уважаемые мертвецы, которые, почувствовав грозящую им опасность, пытаются спасти свой капитал и потому ищут новые квартиры, в которые могут вложить крупную сумму. Плотно сжав губы, твердые в своем решении, ходят убедившиеся в ничтожестве своих мужей жены, которые в большинстве случаев предлагают трехкомнатную квартиру за две однокомнатные. Родители водят за руку студентов-первокурсников или абитуриентов «со стажем» и ищут в центре недорогую комнату с не очень-то суровой хозяйкой. Кошачьим сторожким шагом ступают мужчины, имеющие любовниц, подыскивая квартиру с горячей водой и отдельным входом. Такую квартиру они называют «рабочей» и уверяют тех, кто сдает, что будут максимально экономить электроэнергию.

Совершенно естественно, что там, где собираются люди, встречается всевозможное жулье.