Избранное

Девушка оцепенела. Это отец. Она увидела его на диване возле окна, накрытого одеялом, которое обычно валялось под навесом. Может, он разгадал ее намерения? Может, подозревал раньше, что она любит Влада?

— Что же ты уходишь, не напившись?

Она растерялась. Взяла глиняный кувшин.

— Мать спит?

— Нет, — солгала Сильвия, закрывая за собой дверь.

Почти до самого утра пролежала она без сна.

* * *

Солнце стояло высоко, когда мать разбудила ее, тронув за плечо. Со двора доносился повелительный голос Марты, приглушенные удары топора, стук расколотых дров, звон алюминиевых тарелок, которые кто-то мыл в ведре с горячей водой.

Сильвия потянулась, чтобы сбросить оцепенение, встала и поглядела на себя в зеркало, разглаживая лицо. Она так делала, когда была маленькой, и матери нравилось, что дочка заботится о своей красоте — единственном девичьем богатстве.

— Одевайся, ты должна быть прекрасна как фея, пусть все видят, что другой такой, как ты, нет.

— Влад завтракал?

— Завтракал. Он в саду с отцом… Хороший парень. Куле очень нравится. У него была даже мысль… Да, видно, не судьба, ничего не поделаешь, каждому свое…

Пока девушка одевалась, мать постелила постель, накрыла ее новым покрывалом, сняла со шкафа несколько заготовленных на зиму банок — бесспорное свидетельство того, что она хорошая хозяйка и не забывает, что зимой, как и летом, абрикосовое и вишневое варенье может подсластить жизнь. Она смахнула с них пыль, покрыла шкаф газетой, вырезав по ее краям цветочки, и поставила банки на место. Потом протерла абажур и, побрызгав, тщательно подмела обе комнаты. Ее сестра внесла стол в дом и поставила вокруг него двенадцать стульев, среди которых не было двух одинаковых.

Когда кто-то из ребятишек крикнул, что в конце улицы появился Теметеу с семейством, Николае Тырла, прозванный Кула Плясун, созвал родню в дом и велел жене указать каждому его место за столом. Женщины стали спорить из-за мест, поэтому никто не заметил, как Николае выходил из дому, и никто не видел, чем он в это время занимался.

Потом все высыпали во двор, чтобы встретить гостей. Григоре Теметеу первым вошел в ворота, весело пожелал всем счастья и здоровья и подошел к хозяину.

— Эй, Кула, ударим по рукам. Ведь мы всегда понимали друг друга, и дети наши поймут, если, дай бог, мы сговоримся сегодня, как положено…

Из присутствующих только Григоре обратил внимание на то, что Николае Тырла не обут; он посчитал, что сват в спешке совсем потерял голову, и уверенно подкрутил свои густые усы. Нуцу, ища глазами Сильвию, наткнулся на Влада, который смотрел пристально и насмешливо. Сухо откашлявшись, Нуцу поправил галстук из китайского шелка, купленный специально для этого случая, словно хотел показать «незнакомцу» из города, что он не какой-то там лапоть из Делен… Маришка, жена Григоре Теметеу, была смуглая и дородная, похожая на гору взбитых подушек, куда кто-то в насмешку воткнул две длинные тонкие палки вместо ног. Голова ее напоминала переспелую тыкву, в которой мальчишки ножичком вырезали два круглых глаза и широкий рот, а вместо носа приляпали кривой, засохший стручок перца. Маришка гордо проплыла мимо родни Кулы Плясуна, чтобы поцеловать будущую невестку. Сильвия испуганно отшатнулась, тогда Маришка, широко улыбаясь, стала радостно потирать руки, и в голове у нее уже зрел план, как она отомстит невестке после свадьбы.

За столом расселись таким образом, что сваты оказались напротив друг друга, а невесте отвели место напротив жениха, с краю, возле окна.

— Марта, Лина, несите палинку, надо бы выпить для начала, — сказал Николае Тырла, последним усаживаясь за стол.

Сестры, высокие и худые, похожие друг на друга, как церковные свечки, хорошо знали свое дело и сразу же исчезли, чтобы принести зелье, которое развязывает языки и смягчает даже каменные сердца.

— Сильвия, дочка, садись против Нуцу, как положено.

— Не хочу, папа, я здесь останусь.

— Не обижайся на девку, — продолжал Николае Тырла, — все они такие — стыдливые.

— Даже слишком, — подтвердила Маришка, взгляд ее встретился со взглядом Влада Тимотей, и у нее почему-то мурашки пробежали по коже — так иногда бывает, когда Читаешь на воротах обветшалого дома новую табличку «Злая собака».

Сильвия безразлично посмотрела на Нуцу. «Почему ты не садишься рядом, девочка?» — спрашивали его глаза. Влад наблюдал за всеми молча. Марта вернулась со двора пунцовая и что-то взволнованно зашептала свояку.

— Как это нет палинки! — взорвался Николае Тырла. — Я пять полных бутылей купил. Ищи! Эх вы, что же вы меня на посмешище выставляете! Эй, Григоре, нет ли у тебя случайно в кармане бутылки ракии, обычно ты носишь ее с собой, мою, видать, турки сперли, раз бабы ее не находят…

— Нет, сват, у меня нет. Да стоит ли расстраиваться из-за палинки, договориться ведь и без нее можно, — ответил Григоре, сожалея, что оставил бутылку дома на комоде. При этом он ни на йоту не поверил тому, что сказал его бывший батрак.

— Марта, Лина, ну принесите же чего-нибудь пожевать. Послушай, Григоре Теметеу, а что ты дашь Нуцу? Половину надела и виноградники?