Избранное

— С Пакуларом. Приходи сегодня в девять вечера в кафе «Фиуме», он будет там ждать тебя. Спроси у старшего официанта, за каким столиком сидит Пакулар. Он худой, с коротко подстриженными усиками. Не вздумай отказываться от предложения, нет никаких оснований. Поедешь в Берлогвар…

— С места в карьер?

— Вы обо всем подробно договоритесь. Учитель нужен на время подготовки к экзаменам.

— Мне неохота.

— Почему? Не дури!

— Бог его знает.

— Брось, все будет хорошо. Отъешься, отоспишься, нагуляешься, и забот никаких.

— А жалованье какое?

— Спросишь у Пакулара. Он тебе все объяснит!

Надьреви стоял в раздумье.

Его мать принесла суп, поставила на буфет и стала накрывать на стол.

— Во всяком случае, платить будут немало, — продолжал Бохкор. — Пакулар говорит — богатейшие люди.

— Ну, хорошо.

— Зайди вечером в кафе «Фиуме». Договоритесь с Пакуларом обо всем и поезжай. Тебе невредно подышать свежим воздухом. На худой конец отдохнешь хоть чуточку. И это неплохо. Но уж если поведешь себя умно, то тебе там привалит счастье. В такую семью попасть, дружище… Я и сам при случае не отказался бы от подобного места. С какой стати? Но ты же знаешь, мой старик разве разрешит мне? — Надьреви молча ел суп. — Ну, мне пора. Затем и был ты мне нужен. Я, знаешь ли, очень обрадовался такой блестящей возможности и сразу подумал о тебе.

— Как бы то ни было, спасибо тебе. В девять вечера буду в «Фиуме».

— До свидания.

— До свидания. А потом разыщу тебя, чтоб рассказать, ввязался ли я в эту авантюру.

— Не говори ерунды. Какая авантюра? Пакулар выбьет у тебя из головы все сомнения. До свидания.

Пакулар в восемь вечера уже сидел в кафе. Он предупредил старшего официанта, что его будет спрашивать один молодой человек. Выпил черного кофе, ту подозрительную темную бурду, которую подают в кафе сорок филлеров чашечка, в то время как килограмм кофе стоит пять крон; потом попросил иллюстрированные журналы, стал перелистывать «Мартон Какаш», «Юштёкёш», «Мадьяр Фигаро», то и дело бросая взгляд на дверь. С нетерпением ждал он Надьреви, желая во что бы то ни стало выполнить просьбу графа Берлогвари. Хоть и пришлось ему внезапно уехать из замка, но с такими богачами портить отношения неосмотрительно, а потому их просьба равносильна приказу.

Девяти еще не было, когда явился Надьреви. Пакулар сразу узнал его, верней, догадался, что это он, хотя представления не имел о его внешности. Надьреви поговорил со старшим официантом, тот указал на столик Пакулара. Когда Надьреви подошел поближе, Пакулар как следует рассмотрел его. Юноша с бритым, бледным, нервным лицом. Темно-синий костюм в узкую белую полоску, довольно сносный, но слегка помятый. Ничего, сойдет. Принц Уэльский вряд ли наймется в репетиторы к молодому графу.

Они представились друг другу. Надьреви сел за столик.

— Вас уже ввел в курс дела мой друг Бохкор?

— Да.

— Вы намерены ехать?

— Бог его знает.

— Как это понимать?

— Впрочем, согласен. Приходится соглашаться. Уже два месяца я тщетно ищу место в какой-нибудь приличной адвокатской конторе. Учеников у меня сейчас нет.

— Ну, предположим, вы устроитесь в конторе. Так ведь жалованья вам все равно не хватит на жизнь.

— Да. На прошлой неделе обнаружилась вакансия. Адвокат предлагал пятьдесят крон, я не пошел.

— Вот видите. Как раз вовремя подвернулся этот Берлогвар. Жалованье там небольшое, сто крон в месяц. Да и речь, собственно говоря, идет всего о двух месяцах. Но если молодой граф успешно сдаст экзамены, — а он несомненно сдаст их успешно, — то вам прибавят жалованье. Старый граф не скупится. Мне внезапно пришлось уехать, и все же он щедро со мной расплатился… И не вздумайте скромничать.

— Что значит скромничать?

— Не подавайте виду, что деньги способны вас осчастливить. Надеюсь, попав в Берлогвар, вы не растеряетесь.

— А что вообще представляют из себя хозяева? Мне не доводилось еще разговаривать с графами.

— Молодой граф Андраш просто дикарь. Признаюсь вам откровенно. Справиться с ним нелегко, потому что учиться он не желает.

— Я сразу так и подумал.

— Но он не глуп, нечего и говорить. А в некоторых отношениях даже очень смышлен.

— Моя матушка сказала бы: он себе на уме.

— Ну, нет. Впрочем, увидите сами. Порой он будет поражать вас.

— Знает он хоть что-нибудь?

— Абсолютно ничего.

— Сколько же времени вы занимались с ним?

— Три недели пробыл я в Берлогваре. Но было бы преувеличением утверждать, что я с ним занимался.

— Не понимаю.

— Объясню вам. Он не желал учиться. Ни за что. И вечно отлынивал от уроков.

— Что же мне с ним делать? Вряд ли я сумею образумить его.

— Оставьте свои сомнения. Я не в праве вас уговаривать. Во всяком случае, попробуйте. Кто знает, быть может, вы сумеете повлиять на него. Вдруг вам удастся то, что не удалось мне. Постарайтесь.

— А если не удастся?