Избранное

Услышав слово «пли́та», Бохкор задумался. Бедняки искажают даже самые обиходные слова. Упорно держатся за эту привычку, словно добровольно несут на себе предательское клеймо неграмотной речи и тем сознательно отделяют себя от богачей, которые пишут «Ню-Йорк», «ретикюль» и избегают говорить «нынче».

— Дождусь его. Непременно дождусь. Можно бы, конечно, оставить вам адрес, но мне хочется знать, что он решит. Я считаю, отказываться ему грех. Ведь он уж несколько недель не ходит в адвокатскую контору.

— Два месяца с лишком. Он-то думает, будто на те гроши, что иногда дает мне, можно вести хозяйство. Платить за квартиру, продукты и все такое. Он в это не вникает. И невдомек ему, что я прикопила маленько денег и беру их понемногу из сберегательной кассы. Не нынче-завтра придет им конец. И все мое добро уже заложено в ломбард. Когда, на что выкупим мы вещи? Ведь не пропадать же им.

Мать Иштвана любила поныть. Вечно терзалась она беспокойством и жаловалась на жизнь. И теперь с надеждой смотрела на Бохкора, точно ждала, что он из собственного кошелька выложит на стол сотню крон.

Бохкор был из богатой семьи, но все-таки имел некоторое представление о бедности и сочувствовал беднякам. Вот и сейчас он внимательно, с участием слушал мать своего приятеля и в самом деле думал: будь у него куча денег, он ссудил бы немного другу. Это надо понимать, разумеется, так: будь у него десять тысяч крон, он одолжил бы сотню. Что ж, и такое намерение свидетельствует о полной готовности помочь ближним.

— К тому же и я работаю, Иштван об этом и знать не знает. Два раза в неделю хожу к одному барину, стираю и глажу ему белье.

Бохкор сочувственно покачал головой. И чуть не рассмеялся. У него мелькнула мысль: а что, если б Надьреви услышал это ее «к одному барину»?

— Кто он такой? — спросил Бохкор.

— Очень обходительный барин. Торговец сыром… Его белье я домой приношу. Стираю, глажу вместо с нашим. Иштван не замечает, да он и не смотрит, что я делаю. Только своими делами занят. Бегает где-то, дома сроду не сидит, лишь поесть да поспать заявляется. Слыхала, и в кафе уже повадился ходить, намедни кто-то видел его в окно, сидит там. Ну, это его дело. Счастье еще, что не курит.

— Не беда, со временем все образуется.

— Образуется? Когда ж? Разве можно ждать, жизнь-то идет, и день ото дня все дорожает. Вот и сахар подорожал на два филлера. Тридцать восемь филлеров стоит кило. Кому это по карману?

— Сахар подорожал? На два филлера? — И Бохкор весело засмеялся.

Два жалких филлера — деньги? Чепуха какая!

— По зернышку — ворох, по капельке — море, — сказала женщина, но тоже натянуто улыбнулась.

— Все хорошо. Не надо унывать. Смеяться надо над такими пустяками! Теперь Иштван поедет в Берлогвар.

— Куда-а?

— В Берлогвар.

— Некрасивое название.

— А если уж он туда поедет, то преуспеет безусловно.

— Может статься. Лишь бы не испортил все дело.

— Неужто вы считаете его таким никчемным?

— Господь его знает. Не скажу. Он хорошо учился, на одни пятерки, но еще вопрос, сумеет ли он постоять за себя в жизни. Пока что он ничего не добился. Деньги зарабатывать не умеет. И счет им не знает… Ну, я пойду, сниму суп с огня. И куда Иштван запропастился?

Хозяйка пошла на кухню, закрыла за собой дверь. Бохкор зевнул и, прищурившись, огляделся в полутьме. На улице жара, а здесь прохладно, — это единственное достоинство квартиры. Обои все в пятнах, мебель загромождает комнату, — видно, попала сюда из более просторной квартиры. Диван скрипит, стоит лишь пошевельнуться, тем более такому рослому плотному человеку, как Бохкор. Обивка посередине разорвана, из нее торчат пружины. И полчаса тяжко пробыть в этой комнате. Бедный Надьреви! Понятно, почему он ходит в кафе. Разве дома усидишь? Что делать? Читать? И днем приходится лампу жечь.

Бохкор посмотрел на свои карманные часы. Был уже второй час. В нетерпении встал он с дивана, не отказавшись, впрочем, от твердого намерения дождаться приятеля. Подойдя к маленькой этажерке, он стал рассматривать книги Надьреви. Среди них попадались тетради, конспекты и старые газеты. Бохкор нашел вчерашний номер «Эшти уйшаг». Вычитал в ней, что отдыхавший в Ишле король сел на поезд проезжавшего мимо саксонского короля Георга. Ну, это неинтересно. Он тут же положил газету на место и достал книгу. Бела Тот, «Сокровищница анекдотов». Бохкор сел опять на диван, раскрыл книгу, но глаза у него слипались. Он готов был уже уснуть, когда пришел Иштван.

— Здравствуй, — приветствовал его Надьреви.

— Здравствуй. Целый час тебя жду.

— А не десять минут?

— Серьезно, не меньше часа. Спроси свою мать.

— А я в это время обычно домой прихожу.

— Знаешь, есть хорошее местечко. Надо подготовить к экзаменам за первый курс юридического факультета графа Андраша Берлогвари.

— Ну и что?

— Один мой приятель, юрист Пакулар, взялся за это и поехал в Берлогвар, но его вызвали на военные учения. Теперь он ищет себе замену, притом срочно.

— Я не совсем понимаю. С кем же можно поговорить об условиях?