Избранное

Нужен был репетитор, чтобы подготовить молодого графа Андраша к экзаменам за первый курс юридического факультета. Родители хотели, чтобы он изучил юриспруденцию. Сам он не чувствовал к ней никакого интереса, заниматься не желал, даже читать не любил, книг вообще не брал в руки. В сентябре поступил он в университет, весь учебный год, кроме рождества и пасхи, провел в Пеште; лекций не посещал, только раз в семестр заходил в университет, чтобы дать на подпись преподавателям свой матрикул. В Пеште он вел примерный образ жизни: по ночам кутил, днем отсыпался. Проматывал деньги на вино и женщин, поэтому получаемую ежемесячно из дому сумму в несколько сотен крон приходилось ему пополнять иногда, прибегая к займам у ростовщика. Займы тоже присылали из дому. Управляющий имением Чиллаг ссужал его деньгами, хотя и говорил, что раздобывает их где-то.

Когда в июне, не сдав экзаменов, Андраш приехал домой, в Берлогвар, отец бранил его, а расстроенная мать тревожилась за судьбу сына: что же с ним, несчастным, будет, ведь без юридического диплома не ждет его в жизни ничего хорошего, кроме каких-то жалких девяти тысяч хольдов, которые перейдут к нему как к единственному наследнику. Материнские тревоги не стоило принимать всерьез, отцовские нагоняи тоже не грозили опасностью. Граф Берлогвари позвал сына к себе в комнату и сказал ему следующее:

— Зачем ты живешь на свете? Полагаешь, никаких обязанностей нет у тебя? В Мадьяроваре целый год пробездельничал. Заниматься хозяйством, видите ли, не понравилось, а теперь не правится правоведение? И там, в Мадьяроваре, кутеж за кутежом. Только деньги транжирить умеешь. С Эстерхази и Венкхеймами равняешься? Да ты же нищий по сравнению с ними. И в Пеште, наверно, деньгами сорил. В надежде, что мать тайком уладит твои дела. Но она не сделает этого, потому что я ей не разрешу. А если ты совсем не занимался, то что же ты делал целый год? По-твоему, только беднякам учиться надо? Нет, в наши дни и знатным людям юридическое образование необходимо. А вдруг тебя изберут в парламент? Или губернатором комитата станешь? У тебя, сын, неверные взгляды на жизнь. Не подражай кутилам и мотам, пусть примером для тебя послужат Тиса[5] или Аппони[6]. А теперь, я слышал, ты требуешь к завтраку ветчину и рыбу. Возмутительно! Рыба к завтраку! Ничего подобного не слыхивал.

Старый граф проговорил это в сильном волнении, шагая взад-вперед по комнате; он полагал, что задал сыну хорошую нахлобучку. Пока Андраша пробирали, ему пришлось стоять, — так подобало. И он стоял бледный, иногда пытался вставить несколько слов, но не мог закончить ни одной фразы. С одной стороны, ему нечего было сказать, а с другой, ни оправдания его, ни случайные возражения не интересовали графа Берлогвари. После отцовского нагоняя Андраш отправился на верховую прогулку, после материнских сетований прокатился в небольшом фаэтоне, безжалостно гоняя по плохим дорогам, пашням и оврагам пару норовистых лошадей.

Чтобы обсудить положение, родители устроили семейный совет. Разговор был коротким. Граф Берлогвари как глава семьи сообщил супруге свое решение, которое она одобрила. Решено было, что Андраш примется за занятия и будет сдавать экзамены. Поскольку он ленив, непоседлив, к учению душа у него не лежит, то отцовские угрозы и кроткие материнские мольбы помогут едва ли, а потому надлежит нанять ему домашнего учителя, репетитора по правоведению; может быть, он разными хитрыми приемами засадит юношу за книги.

Так попал в Берлогварскую усадьбу молодой юрист Пакулар. Рекомендовал его университет, верней, профессор римского права. С профессором лично беседовал граф Берлогвари, просил прислать дельного, надежного молодого человека и особо настаивал, чтобы учитель, будь то последний бедняк, облик имел человеческий.

— Он должен мыться, бриться, чистить ногти, — перечислил условия граф Берлогвари, встретив недоуменный взгляд профессора. — Чтобы мне не пришлось прятать его, если гости приедут, — с улыбкой продолжал он. — Когда мой сын еще маялся в гимназии, у него был такой репетитор, что я краснел за него. И боялся, как бы он не стал вилкой соус есть.

Профессор тоже улыбнулся и украдкой взглянул на свои ногти.

Пакуларом в Берлогваре остались довольны. В общем, конечно. Внешность у него была неказистая, можно сказать, плебейская, но одевался он прилично, был вежлив и в разговоре мог принять участие, то есть больше помалкивал, ограничиваясь несколькими словами, но на вопросы отвечал разумно.

— Не горбатый, не ржет, как лошадь, и нос не надо затыкать при его приближении, — после первого знакомства сказал о нем граф Берлогвари. — За обедом посмотрим, не потечет ли суп у него изо рта обратно в тарелку. Если нет, то, по мне, он сойдет.