Избранное

П е т у ш о к. А как же? Я когда в кузне мехами работаю, так и мехи стонут. Прямо как человек!

У ч и т е л ь  К и р о. Матей, будет тебе, кружиться и прыгать!

М а т е й  П у с т я к. Я не кружусь и не прыгаю, это блоха кружится и прыгает!

А в р а м  Ч е л н о к. Учитель, скажи, что дальше делать!

У ч и т е л ь  К и р о. Поймаем его!

А в р а м ч о. Возьмем его в плен и сдадим. Раз это вещь военная, мы обязаны взять ее в плен и обязаны сдать!

У ч и т е л ь  К и р о. Нет, мы его не выдадим! (Тон его постепенно становится все более решительным и патетичным.) Он помощь ищет здесь, он ранами покрыт, он еле дышит. Предательством себя неужто запятнаем? Неужто ты… иль ты… иль ты?..

А в р а м ч о. Виноват. (Берет под козырек.)

А в р а м  У к р о т и т е л ь. Такого пленного мы еще никогда в плен не брали, и Аврамовы Хутора такого не видывали. Давайте его грачом приманим!

П е т р. Чтоб он нашим пленным стал, надо его сначала поймать и связать. Что в бочонок не попало, все одно что и не доено.

П а в е л. А к чему мы его привяжем, когда вокруг голо?

У ч и т е л ь  К и р о. К себе привяжем!

А в р а м  Ч е л н о к. А если он вверх рванет?

И л и й к о. Тогда и мы с ним полетим!

П е т у ш о к. Шутки шутишь! Кабы на моем месте отец мой был, он бы полетел, потому как он летучий был человек, а я человек сухопутный, путами к наковальне и мехам привязанный.

Илийко, Аврамчо и Матей Пустяк, как самые нетерпеливые, начинают карабкаться по веревкам аэростата, повисают над землей, привязывают себя, кто пропуская веревки вокруг пояса, кто — под мышками, раскачиваются. Один за другим и остальные натягивают веревки, обвязывают себя ими или тянут аэростат к земле. Только Петр и Павел безучастно стоят около своей бочки.

У ч и т е л ь  К и р о. Что вы канителитесь с этой бочкой!.. Эй вы, равноапостолы, обвязывайтесь, или вы до второго пришествия со своей бочкой провозитесь?.. Дядя Аврам, чего ты вдруг испугался, из-за грача, что ли? Не бойся, ничего с ним не случится, а глядишь, и полетит твой грач! Давай, давай… Ну, ребята, поднатужься, тяни его, тяни-и-и! Раз-два-а-а… Раз-два-а-а-а!

Группа раскачивает аэростат, тихо звучит его мелодия, грустная и медленная, в ее ритме движутся и преследователи.

А в р а м  У к р о т и т е л ь. Не бойся, Пацан!

М а т к и н а  Д у ш к а. Он побольше будет, чем кит Ионы! Он всех нас в свое чрево может вместить!

А в р а м  Ч е л н о к. Поймали!.. Эх, опять на колючку наступил!

У ч и т е л ь  К и р о. Тяни знай, потом своей пяткой займешься!.. Еще немного, вот он уже клонится! Э-эй ухнем! Э-эй ухнем!

А в р а м ч о. Братцы, ура-а-а-а!

Все торжественно и победно кричат «ура!». Кричат долго. Стоя вокруг блуждающего аэростата, мужики растягивают его веревки в разные стороны. Некоторые, не переставая кричать «ура!», кидают в воздух шапки.

Занавес.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ