Избранное

Наряду с положительными героями Мягмар нередко показывает в своих произведениях людей, которых когда-то сломила жизнь, и особенно часто заведомых приспособленцев. Однако, верный своему правилу изображения сложившихся характеров, он никогда не стремится вести их надуманным путем легкого перевоспитания. Как правило, это второстепенные персонажи — Дориг («Наводнение»), Дорлиг («Земля и я»), Дэчин («Никогда не забуду») и другие, — которые, очевидно, вводятся в повествование с вполне конкретной целью — показать, с кого не нужно «делать жизнь».

В то же время важно подчеркнуть, что кредо Мягмара: «Учи добру других» — ни в коей мере не придает его произведениям морализаторского или дидактического звучания. Многим его повестям и рассказам скорее свойственна романтическая окраска. Проявляется это во многом и по-разному. И в отдельных деталях: город-призрак, возникающий на горизонте перед восходом солнца, окаменевшее дерево в степи, две звезды, предсказывающие непогоду (повесть «Отгонщик»). И в обращении к легенде, преданию, сказке для передачи нравственного опыта прошлых поколений («Рассказ о любви») или воспевания наивысших достижений ума и силы человека — такова, например, вставная новелла о Неукротимом Вороном, которая, пожалуй, может составить достойную конкуренцию даже самым красивым легендам, сохранившимся в Монголии до наших дней. И в обыгрывании казалось бы неправдоподобных историй, где за вызывающей улыбку сказкой-сновидением («Шагдар») или курьезным рассказом об охотничьих «подвигах» («Лисья шуба») скрывается серьезная мысль об ответственности каждого человека перед сегодняшним и завтрашним миром. И, наконец, в том, как обрисовывает Мягмар своих героев, табунщика Данзана и безымянного старого охотника, — на многих страницах эти сильные, нравственно красивые люди предстают перед нами сказочными богатырями, творцами легенд (повести «Отгонщик» и «Охотник»).

Восприятие Мягмаром жизни как сказки, через которую осуществляется связь времен, интересно сопоставить с высказыванием его товарища по перу Сэнгийна Эрдэнэ. В одной из лучших своих лирических новелл «Солнечный журавль» Эрдэнэ, вспоминая детство, говорит: «В мире исчезает бесследно не только то, что создано руками…» И далее, как бы полемизируя с творчеством Мягмара, он формулирует прямо противоположный тезис: «Жизнь — не сказка…» Здесь, пожалуй, наиболее отчетливо проявляется разница в творческих принципах обоих писателей. В отличие от Мягмара, которого больше интересуют итоги становления характера и поэтизация наивысших свершений человека в критических ситуациях, Эрдэнэ психологичен, его привлекает сам процесс такого становления, глубокое исследование внутреннего мира героев и психологических сдвигов, происходящих в их душе.

Многие произведения Мягмара отличает бросающаяся в глаза чрезвычайная простота фабулы. В повести «Охотник», например, герой на рассвете отправляется на охоту и в сумерках возвращается домой — стержнем сюжета становятся его воспоминания о прошлом. Такое же сюжетное построение имеют повести «Мельник» и «Никогда не забуду». Автор широко использует внутренний монолог, часто переходящий в диалог героя с самим собой. Казалось бы, этот прием должен создавать ощущение эмоционального напряжения, однако оно не возникает из-за того, что повествование одновременно является и воспоминанием. Читатель как бы вместе с героем заново переживает давно происшедшие события.

Простота фабулы тем не менее восполняется мастерским использованием деталей. Именно они придают завершенность образам, которые создает Мягмар. Интересное наблюдение о стиле повести «Охотник» сделал монгольский критик Д. Цэнд. Он пишет, что воспоминание героя об охоте на изюбря показывает, как этот человек стал охотником, камусовые унты дают представление о его заботливой жене, случай с беззащитной белкой, которую он пощадил, — об отцовской любви к детям, стершийся охотничий нож — о наступлении старости.

Мягмар, как правило, обращается к материалу, известному ему до малейших тонкостей, и его прозу отличает яркий национальный колорит. Большинство его героев живут где-то в устье Орхона, самого крупного притока Селенги, откуда родом и сам писатель. Иногда он поселяет их и далеко от своей «малой родины» (повесть «Гобийское солнце»), но этому тоже есть объяснение — в свое время ему довелось несколько лет учительствовать в Гоби.