Избранное

— Убери оружие, подожди! — не своим голосом в страхе закричала Сэмджид милиционеру, и он в нерешительности опустил руку, заметив стоявшую неподалеку легковую машину.

— Как ты здесь оказался? Что случилось?

— Я избил Чойнхора-аха. До смерти избил! — ответил Баатар и горько заплакал. Любители происшествий набежали в один миг.

— Но он жив? Или ты его убил?

— Не знаю. Ничего не знаю.

Сэмджид поняла все. Тогда, во время проводов у Шар-ухаа, он ведь в слезах признался ей, что полюбил Балджид. Потом, иногда вспоминая об этом, Сэмджид наивно надеялась, что все обойдется, хотя где-то глубоко в душе и таилась смутная тревога. Теперь вот каким несчастьем все обернулось.

— Иди, брат! Береги себя! И не беспокойся об оставшихся там. Сестра твоя все, что сможет, для тебя сделает. Не отчаивайся.

Милиционер снова накинул дэли на голову Баатара и увел его. Люди расходились, продолжая обсуждать случившееся: «Подумайте, как споткнулся, бедняга!.. И такие бывают встречи… А сестра-то, видать, человек хороший. Служащая, наверное».

Сэмджид смотрела брату вслед: жалость, боль за него разрывали ее сердце. Она не находила выхода из этого трагического положения. И вдруг вспомнила: «Аюур! Надо ехать к Аюуру и во всем разобраться!»

В аймачном управлении внутренней безопасности Аюура не оказалось. Отдыхает на Керулене. Помчалась туда. Хорошо было на берегу Керулена: шелком стелются травы, мирно пасутся стада. Но для Сэмджид вся красота мира была теперь далеко. От айла к айлу ехала она, выспрашивая, где обосновался Аюур. Наконец нашла. Семейство Аюура жило в удобном месте. Айл был внушительный. На свежей траве на возвышении поставлены две юрты: одна побольше, другая поменьше. За юртами хозяйственная утварь. Чуть поодаль, у коновязи, стоят десятка два коней. Несколько лошадей под нарядными седлами, в красивой сбруе. Чем-то они напомнили Сэмджид коней Чултэма-бэйсе. Понятно — чтобы коней не разлучать, почти по соседству с их прежним хозяином расположился… Аюур вышел хмельной, красный от выпитого кумыса. Он с неподдельной радостью раскинул руки, идя ей навстречу.

— Хорошо ли доехала, Сэмджид? Удивительно, как ты нашла нас. Как дела? Как здоровье? Ты совсем смуглянкой стала. Прямо гобийка! — Засыпая Сэмджид вопросами, он чуть не полез обнимать ее.

«О деле Баатара, наверное, не знает», — засомневалась Сэмджид. Подвыпивший Аюур с вожделением поглядывал на ноги Сэмджид, на ее фигуру. Хихикнув, словно его защекотали, пояснил:

— Вот мой дом. В большой юрте отец с матерью. В маленькой — я, одинокий воин. — Он снова хохотнул и, взяв Сэмджид за руку, повел ее к себе.

Переступив порог, Сэмджид застыла, пораженная. Ее, имевшую представление о том, как выглядят жилища нойонов, удивила эта юрта государственного служащего. На хойморе стояли в ряд сундуки, шкафчики с тонкой золотой инкрустацией, на них — всевозможные зеркала, вазы, замысловатые часы. Справа и слева — кровати с занавесками, с шелковыми расшитыми покрывалами, на них небрежно разбросаны подушки и подушечки. «А в этих сундуках еще сколько всего…» Сэмджид совсем сникла и присела на краешек кровати, стоявшей слева.

— Эй, Гандийма, принеси чаю! — крикнул Аюур, и вскоре в юрту вошла аккуратно одетая девочка лет пятнадцати. Она принесла сушеный творог, нарезанные молочные пенки на блюде, домбо[67] с чаем.

— Младшая сестра, — представил Аюур. — Осенью пришлю к тебе посмотреть столицу. — Последнее было сказано с явным намеком на то, что Сэмджид была ему не только хорошей знакомой, но и близким человеком. Что и говорить, малопривлекательно все выглядело: жилище Аюура, сам он, его манера вести себя.

— Аюур, я к тебе по делу приехала. По срочному делу.

— Знаю, знаю. Братишку твоего доставили по делу об избиении заместителя председателя. Тот, говорят, чуть не умер. Ну, одно дело — разговоры, другое — установить, что и как было. Я ждал твоего приезда. Ты, Сэмджид, сегодня отдыхай. В таком виде я не могу ехать на работу.

— Я очень беспокоюсь о брате. У нас ведь все хозяйство на нем одном держится. Он очень хороший парнишка.

— Не волнуйся. Если хочешь знать правду — все в моих руках. Выпустим, женим на Гандийме. — Аюур бесцеремонно загоготал.

Сэмджид ничего не оставалось, как принять его приглашение.

— Пойду на речку, смою дорожную пыль.

— Да-да, конечно. Вода в Керулене что кипяченое молоко. Кожа сразу нежная станет… — Взгляд его блудливых глаз был омерзителен.