Избранное

Великий визирь возместил Иржи стоимость сгоревшего гардероба. Иржик заказал себе новый. Да такой, что ему завидовал сам сэр Роу. Жабо Иржика были самые пышные и из самых тонких кружев. Камзол сшит из драгоценных шелков, а туфли — из тончайшей кожи. Иржи купил себе кобылу арабских кровей и гарцевал на ней по городским улицам в самые людные часы, красуясь перед женщинами в чадре и без оной, но сам даже не взглянул ни на одну. Уверял, что они ему надоели.

Он побледнел, но похорошел. И знал это.

— Я красивее трех Христианов вместе взятых, — говорил он сам себе. — Не будет в грядущей войне ландскнехта красивее меня. И любить я буду только королев… Господи! Спаси меня и помилуй…

Иржик посмотрел на себя в зеркало и заплакал. Потом взял ножницы и остриг свои длинные локоны. Теперь снова он выглядел ганацким молодцом, добрым малым, пикартом. Ячменьком…

Три недели просидел он дома, читая Библию на латыни — его-то, чешская, сгорела.

Прошло какое-то время, и он снова начал выходить. Наняв двадцать носилок, он сел в самые первые и велел носить себя по Новому мосту с берега на берег. А тридцать восемь носильщиков шагали следом с девятнадцатью пустыми носилками. Это вызвало и смех и возмущение. Про него судачили на базарах и на приемах у иностранных послов. Сэр Томас выразился словами Шекспира:

— «Век расшатался…»[47]

В субботу вечером Иржик пошел в греческую церковь святого Димитра и слушал службу. Потом истово крестился, стоя на коленях, и бил поклоны о плиты пола. На него указывали пальцами:

— Вот кающийся грешник!

Когда же один человек окликнул его и сердито спросил, не он ли тот чужестранец, виновник смерти дочери приходского священника церкви Святого Воскресения, он выхватил шпагу, пригрозив выпустить дерзкому кишки.

Иржик искал повода подраться в банях, мейхане и дешевых караван-сараях. Раздавал оплеухи и получал сдачи, но обходился без лекаря. Ложился спать и наутро просыпался здоровым.

А Басилидесу говаривал так:

— Нет земли краше моей Моравии! Нет на свете людей лучше моих земляков! Будь нас больше, мы бы перевернули мир! Столько в нас задора! Сейчас только я понял это. Цепи проповедников я сбросил, и вот видите, теперь мне удержу нет! У вас жидкая кровь. У нас — густая. На нас плохо действует жара. Вы даже не представляете, до чего я тоскую по снегу. Когда выпадал снег, нам, ребятам, было самое раздолье. Санки, коньки… Да что там, вам этого не понять! Не понять вам нашего дьявола. Это другой дьявол, не такой, как у вас. И он что-то против меня затевает. Но это веселый черт!

Он говорил весело, а про себя плакал, как плачут в его краю, когда хотят скрыть боль души.

В те дни он подолгу стоял у моря и глядел в безбрежную даль. Ему хотелось сесть на корабль и уплыть далеко-далеко к чужим гаваням.

Наконец его вызвал сэр Томас:

— Скоро сюда прибывает фрегат «Святой Георгий». Мне стоило большого труда договориться о его визите в Босфор. Это первый английский военный корабль, который после долгого перерыва снова увидят в Стамбуле. Надо, чтобы турки воочию убедились в силе и могуществе английского флота. Это трехпалубный фрегат, и на каждой из его палуб стоят пушки, отлитые в фламандском Мехельне. Король Яков послал этот корабль в Венецию, похвастать перед дожем. Я настоял, чтобы сначала он зашел в Стамбул. Вы отправитесь на этом корабле в Венецию к графу Турну.

Иржи молча поклонился.

Время для визита корабля было необычным — зима. Море волновалось, и обычно спокойные воды бухты Золотой Рог пенились волнами. Долгими неделями дул ледяной норд из фракийских степей. Потом, однажды ночью, ветер сменился на южный и принес бурю с молнией и громом. В ту бурю на вершину азиатского Олимпа выпало много снега. На турецких галерах готовились к приходу английского корабля. Капудан-паша, великий морской адмирал, призвал своих офицеров в арсенал в Галате и держал совет, как достойно встретить фрегат «Святой Георгий» и его адмирала. Церемония должна была начаться салютом из пушек, парадом войск и музыкой. На пристани будет разбит парадный шатер. Английского адмирала будет встречать сам капудан-паша, а также почетный караул из чиплаков — баши-чаушей, морских офицеров. На церемонии встречи и на пиру предполагается также присутствие британского посла. Английский адмирал будет принят великим визирем и султаном Мурадом IV.

Визит продлится только два дня. Турецкие военные галеры выйдут навстречу британскому кораблю к крепости Кум-Кале. И до этого же самого места будут сопровожу дать корабль на обратном пути.

Сэру Томасу было не до рождества. Новый год он также не праздновал. Все его помыслы были о прибытии британского корабля и о почестях, которые будут ему возданы.