Избранное

— Как это умеют только женщины. Вроде да и вроде — нет. Мне не по себе было, когда мы расставались в Стамбуле. И здесь, в Венеции, я за тебя боюсь. Да и что тебе здесь делать? Шляться по монастырям и храмам? Разглядывать тернии с венца Иисуса Христа, череп святого Иакова Младшего, челюсть святого Георгия вместе с его левой рукой? А может, желаешь поглазеть на мощи святой Елены или Луки Евангелиста? Захочешь — и тебе покажут зуб святого Христофора, а узнают, что ты чех, так и голень святого Прокопа. Хочешь полюбоваться украшениями — иди на площадь. Ярмарка там целый год не кончается. Хочешь искупаться в море — отправляйся на Лидо. Здесь, в Венеции, даже песок золотой. Хочешь отведать гранатов — иди в монастырь святого Франциска на виноградниках. Только ты туда не пойдешь, да и я не ходил. От всего этого их торгашества и галдежа тоска как в могиле. А в Гааге ты найдешь частицу родины. Там по всему этому городку живут наши люди. Хорошие и дурные, глупые и мудрые, но они свои. Ничем они тебя особо не порадуют, но, по крайней мере, отведешь душу — поговоришь по-чешски. Несладко им живется, так же, как и самой королеве. Они скандалят и ссорятся меж собой. Валят вину друг на друга за поражение восстания. Пфальцские советники злятся на чехов, а чехи ненавидят Зольмса, Плессена и Домини. Английские секретари пока еще суют свой нос во все дела, но теперь, со смертью Якова, этому придет конец. Там у них все так же, как было и в Праге, когда ты служил пажом в Граде. Та же неразбериха, только размером поменьше, поскольку Гаага меньше Праги, да и король без королевства — невелика птица. Но поверь мне, теперь все изменится, пойдет в рост! Будет война, Иржик, и за нами пойдет весь мир! Иди и сражайся за свою королеву! За веру! За Хропынь и Кромержиж! За наши горы, леса и поля! А я приеду к тебе.

— Сами-то вы во все это верите?

— Иначе не стоило бы и жить. А ты просто обязан верить, ты ведь так молод!

— Мне тяжело вас покидать, отец!

— Тебе тяжело. Но я отпускаю тебя с легким сердцем…

Иржик крепко пожал руку Турна, скрепляя этим пожатием общие надежды.

— Пойдем к адмиралу, он доставит тебя в Нидерланды, я заплачу. Не тащиться же тебе вроде меня через Францию? Да и папистов лучше остерегаться. Тебя ведь тоже разыскивают, потому что ты убил их агента в Стамбуле.

— Откуда вы знаете?

— Сэр Роу написал об этом королеве, а королева сказала мне. Еще и похвалила тебя.

24

Пан Турн в полном генеральском облачении и Иржик в шляпе и при шпаге стояли навытяжку перед сэром Брауном. Турн начал вполне по-генеральски:

— Я явился не в качестве командующего венецианской армией, от чьего имени мне посчастливилось приветствовать вашу светлость позавчера на пристани. Я прибыл со своим бывшим адъютантом, господином Иржи Пражмой из Хропыни, дабы засвидетельствовать сочувствие по поводу кончины вашего государя.

Сэр Браун поблагодарил словами:

— Долго правил король Яков. Ему не было и года, когда он стал королем Шотландии. В тридцать семь лет — королем Англии. А умер он в возрасте пятидесяти девяти лет.

Других слов о покойном короле у адмирала не нашлось. А посему он пригласил гостей к столу.

— Послезавтра мы отчаливаем, — сказал он. — Известие о смерти короля сократило срок нашего визита. Мне не удалось даже хорошенько полюбоваться Венецией. Ведь вы не уроженец Венеции, генерал?

— Я изгнанник, ваше превосходительство, бывший слуга чешского короля и королевы, английской принцессы.

Сэр Браун задумался. Потом потянулся через стол и взял Турна за руку:

— Скажите честно, вас и вправду печалит смерть короля Якова?

— Нет, — не задумываясь, ответил Турн.

— Да и мне не хочется плакать, прости меня, господи, — сказал адмирал, усмехнувшись, и велел принести вина.

— Выпьем за здоровье молодого короля!

Зазвенели бокалы.

— И за парламент, господа! — Второй раз провозгласил тост адмирал.

— Если б в тысяча шестьсот двадцатом году дела решал парламент, мы не оказались бы здесь изгнанниками, — сказал Турн.

— Еще не все потеряно, — изрек адмирал. — Парламент будет решать вопросы войны и мира, налогов и торговли. За ошибки короля будут наказывать министров… А потому министры побоятся давать королю плохие советы. У вас похожие порядки?

Турн опустил голову.

— Ах, простите, я забыл, что вы потеряли родину. Вы ее обретете, это так же верно, как то, что мы сидим на адмиральском корабле.

— Я пришел к вам с просьбой, адмирал.

— Она уже выполнена, — сказал сэр Браун. — Я к вашим услугам.

— Доставьте по назначению господина Иржика.

— В Англию? С удовольствием.

— Нет. Всего лишь в Нидерланды.

— А почему не в Англию? Мы сделаем из него моряка.

— Ему нужно к своей королеве в Гаагу! Я оплачу путь.

— Паж английской принцессы мог бы рассчитывать на мое гостеприимство, но я не могу взять его на борт своего корабля.

— Но ведь в Венецию он прибыл с вами?

— Я обещал нашему послу в Стамбуле сэру Томасу, что доставлю рыцаря Ячменька в Венецию или же в Англию, если он того пожелает. Но никуда больше. И ни в коем случае — не в Голландию! Мне искренне жаль!

Они поблагодарили адмирала хотя бы за участие.