Избранное

На площади наступила тишина. Детские голоса звенели вдали.

Но вот ребятишки снова появились.

Они пришли гуськом, держа в руках прутики и деревянные мечи. На головах — бумажные шлемы. Впереди с гордым видом вышагивал барабанщик. Палочки в его руках так и мелькали. А командовал всеми долговязый парнишка в зеленой чалме.

— Стой! Раз-два! — приказал он.

— Кажется, начинается игра в войну! — улыбнулся Турн и пригладил взлохмаченную бородку.

И война началась. Дети разделились на две стайки: одна встала напротив церкви, а другая — справа у стены. С криками они ринулись в бой. Хлестали прутиками, бились деревянными мечами, шлепались в грязь и махали кулаками. Но вдруг паренек в зеленой чалме закричал:

— Королева! Королева!

Верхом на лохматом псе прибыла королева. Пес лаял, спотыкаясь под босоногой наездницей в красной юбчонке. Лицо ее закрывала черная полумаска, а волосы были украшены бумажными цветами. Со звонкими восклицаниями она посылала по сторонам воздушные поцелуи. Наконец псу удалось выбраться из-под девочки, он отбежал в сторону и стал отряхиваться. Всадница шлепнулась попкой прямо в лужу. А обе стайки ребятишек смешались в кучу и принялись колошматить королеву, пока та не расплакалась. Со смехом и воплями они сорвали с нее маску и дергали за косичку.

— Отступление! — подал команду мальчишка в зеленой чалме.

Дети с победными криками послушно зашагали прочь, оставив в грязи черную маску. Королева вытерла слезы, схватила пса за ошейник и, прихрамывая, побежала за остальными.

Игра окончилась.

Дрозд, усевшись на карниз церквушки, завел свою песню.

— Они играли в Зимнюю королеву, — вымолвил Турн.

Глаза его увлажнились, а нос побагровел. Он ударил кулаком по каменной скамье, так что вздулись жилы.

Помолчав минуту, он скорбно произнес библейские слова:

— «И повержены в прах ворота ее, король и князья ее взяты в плен неверными…»

Иржик погладил его жилистую ладонь.

Они собрались было уйти. Но долго еще удерживало их своей тихой грустью это место, где даже дети, сами того не зная, смеялись над их несчастьями.

Но этим неприятности не кончились.

На ступеньках собора Христа Спасителя сидел одноногий нищий. Постукивая клюкой о камень, он громко читал «Отче наш», выпрашивая у прохожих милостыню. Турн подошел к нему и бросил в шапку монету.

— Это наверняка солдат, — сказал он Иржику.

Но калека при этих словах вдруг перестал молиться, погрозил Турну палкой и громко воскликнул:

— И не совестно вам, господин генерал-лейтенант!

— Я что, мало дал тебе? — спросил Турн.

— Заберите свой грош назад, только верните мне мою ногу!

— Как же я верну тебе ногу? Я не умею творить чудеса.

— Ой-ой-ой! — завопил одноногий, схватившись за бок. — Все нутро у меня жжет, как вас увидел, господин фельдмаршал!

— Ты меня знаешь?

— Как же мне не знать господина генерала? На Белой горе с вашей вот помощью у меня оторвали эту ногу, с вашей да господина графа Стырума.

— Это не я, солдат, а императорские канальи лишили тебя ноги.

— Все вы сбежали, господин генерал, — и вы, и господин граф Стырум, и король ваш, а меня оставили подыхать на поле боя.

Турн удрученно спросил:

— Но ведь тебя отвезли в госпиталь?

— Черта с два меня отвезли, господин генерал. Я сам туда добрался. А ногу мне цирюльник отрезал, аж в самом Линце, господин генерал. А отблагодарить его за эту работу я смог только своим спасибочком. Так что вы у меня в должниках, господин генерал.

— Тебе не заплатили?

— Разве что палочным битьем, господин генерал! Полковник Стырум был строгим командиром и коня ценил больше рейтара. Только и я за своей лошадкой хорошо присматривал. Потому она и вынесла меня к самому Дунаю. А сюда, в Венедиг, я прискакал уже на одной ноге. Стало быть, задолжали вы мне мое жалованье, господин генерал!

— Сколько тебе причитается, братец?

— Я уже и забыл, господин генерал. Будь трижды прокляты те, кто не платит долги. Так сказано в Писании.

— Не сердись, солдат, то были плохие времена.

— Слышал я о вас, господин генерал, что теперь вы здесь, в Венедиге, снова войско набираете. Вот я и ждал, когда вы пройдете мимо, спросить хотел, им-то вы платить собираетесь или как? Ведь без солдат и генеральского звания вам никак не прожить. Ну а мне, выходит дело, без ноги жить можно!

Своими криками нищий собрал целую толпу. Люди глазели, смеялись, бранились и грозили Турну кулаками:

— А ну заплати ему за оторванную ногу!

Турн в раздумье опустил голову. Потом сказал:

— В тот раз у меня не было. Теперь есть.

И высыпал содержимое своего кошелька в шапку нищего. Зазвенели золотые. Калека хотел встать и по-военному отдать честь. Зеваки от удивления разинули рты.

Но Турн сказал:

— Лучше подай руку этому рыцарю, братец, — он показал на Ячменька. — Он тоже пролил свою кровь на белогорской равнине. И пойдет проливать ее снова.

Они пожали друг другу руки, нищий и рыцарь, а толпа кричала им «ура!».

После всего этого Турн с Иржиком наняли гондолу и бороздили каналы до самой поздней ночи.

26