Избранное

— Но матросов и капитана я прикажу повесить, — сказал мальчик и затопал ногами. — Имеют они вообще представление, что такое princeps Palatinus[94]?

«Нет, это не мой сын. С этим всем кончено», — решил Иржи.

Ранним утром, когда «Юпитер» входил в залив Зейдерзе, а мальчик в каюте еще спал — на палубу пришла в облаке тумана Зоя и протянула Иржику красное пасхальное яйцо. Но вдруг выронила его. Яйцо не разбилось, а, подкатившись к борту, через щель упало в воду и исчезло.

Зоя сказала:

— Куда ты плывешь на корабле, любимый? На нашу свадьбу в Кундуз-Кале? Свадьбы не будет и быть не может… Я умерла, любимый, и никогда не воскресну.

Так сказала Зоя и ушла по воде.

Остался туман. И чужой мир… Не было сына, не было любви. Ничего не было.

На палубе лежал забытый кем-то молоток. Иржи его поднял и швырнул им в чайку-рыбачку. Чайка улетела в туман и посмеялась над ним.

32

Иржи не нашел королевской четы в усадьбе те Вассенар и поехал с Морицем в Ренен.

Бледная и взволнованная, без жемчугов и золота, обнимала мать сына.

Со слезами на глазах благодарила она Иржика, что он привез ей самое дорогое дитя. Потом заплакала снова, сообщая Иржи, что умерла, не прожив и двух лет, «мадам Шарлотта» и похоронена в Клоостеркерке в Гааге, рядом с милым Хайни. Но бог вознаградил ее новым ребенком, принцессой Софьей. Королева повела Иржи за руку к колыбели Софьи и сказала радостно:

— Снова black baby![95]

Фридрих восторженно приветствовал Морица и хвалился Софьей.

В доме было полно детей. Здесь бегал Эдвард, была Генриетта, Луиза Голландина и старшая из девочек, Елизавета.

— Рупрехта и Карла Людвига я отправила назад в Лейден. Дом тесен для такой семьи… Может ли быть что-то радостнее материнства? Пришло время и вам, любезный друг, найти себе жену, — сказала Елизавета мудро и отчужденно.

— Наконец-то родился наследник английского престола, — сказала королева за столом. — В той же спальне, во дворце святого Якова, где семнадцать лет назад стояло наше свадебное ложе…

Она произнесла это так, словно никогда в этом доме и не говорили о вульгарной француженке на английском троне и об упованиях Елизаветы на то, что Карл умрет бездетным.

Фридрих улыбался удовлетворенно:

— Меня попросили быть крестным отцом. Мы устроили празднество в честь принца Уэльского.

— Какое счастье для Англии, что у короля родился сын, — сказала Елизавета.

Назавтра Фридрих пригласил Иржика в свой кабинет. Это был самый большой зал в рененском замке. Там висел портрет Фридриха и Елизаветы со свитой голландских дворян перед гаагским Бюитенховом. Королева ехала на белом коне, Фридрих — на вороном.

Фридрих и Елизавета сели под этой картиной, как будто на торжественном приеме.

Иржи стоя давал отчет о своем пребывании в Эльбинге и в Швеции.

Фридрих выспрашивал «чешского канцлера» о Густаве Адольфе, называя шведа своим возлюбленным братом. Иржи описал заседание сейма в Стокгольме и высадку войск в устье реки Пены. Доложил о Богуславе Померанском и своем последнем разговоре с Густавом Адольфом. Вручил королеве соболью шубу, дар Густава Адольфа.

— Какие просьбы ко мне у нашего шведского брата? — спросил Фридрих.

— Он призывает вас идти ему навстречу.

— Я пойду, но не один. Мой английский шурин, король Карл, разрешил навербовать шесть тысяч англичан и тысячу шотландцев, которые под предводительством маркиза Гамильтона выступят на помощь Густаву Адольфу.

— Густав Адольф не одобряет английской политики. Он холодно принял сэра Томаса.

— Нам жаль, но мы не можем полагаться на одного шведского короля.

— Передаю вам нижайшие поклоны от графа Генриха Матеса Турна и других чешских господ. Все они умоляют вашу милость принять участие в шведском походе.

— Чешские дворяне бегут за каждой новой звездочкой, которая покажется на горизонте. Вот увижу успехи шведского оружия, тогда и решу, что делать…

Королева за все время визита не вымолвила ни слова. Наконец она сказала:

— За королевский подарок мы передадим благодарность через господина Камерариуса.

Аудиенция окончилась.

На другое утро супруги уехали в Гаагу, взяв с собой Морица и всех детей, кроме младшей Софьи. Иржи оставили в Ренене. Фридрих передал ему целую груду писем, полученных в его отсутствие.

В саду сидела Яна, держа на коленях маленькую Софью. Иржи спустился к ней. Она подала ему руку так, словно они расстались только вчера, но зарделась от смущения.

— Вот я и вернулся, — сказал Иржик.

— Знаю, — сказала Яна. — С принцем Морицем. Теперь в Голландии собрались все живые и мертвые. Только у нас никого нет.

— Есть известия из Саксонии?

— Нет. Все меня бросили.

— Вам грустно?

— Мне было грустно, но теперь веселее — можно с вами поговорить по-чешски.

— В Эльбинге и Штеттине я наслушался чешской речи…

— Меня больше не посылают в Англию. Да я бы и не поехала, сбежала.

— Куда?

— Да хоть в лес. — Она засмеялась.

— Королева изменилась, — заметил Иржи.

— Наверное, — вздохнула Яна и ушла с ребенком на руках.

После обеда он снова увидел ее из окна. Она верхом выезжала из ворот монастырского двора.

Весна была горькая и одинокая.