Избранное

За холмами, залитыми лучами полуденного солнца, за лугами, бедными деревеньками с домами, крытыми соломой, за ветряными мельницами, пастухами и овечками, за монументальными строениями Вышеграда, окруженный седыми стенами, лежал город. Его башни купались в красноватом сиянии, крыши были серые и резко врезались в горизонт, над которым в невиданной на свете красоте раскинулся град Карла с храмом Сватовитским, но башня храма, еще не достроенная и в лесах, имела форму усеченного конуса. И все-таки зрелище этого града и храма в виде хоть и незавершенном, и зрелище города с такого расстояния было столь покоряюще, что в глазах Петрарки вспыхнул огонь восхищения почти священного.

— Я люблю этот город… — промолвила Бьянка.

И в такую минуту Петрарка сделал один из своих обычных жестов, поражавших воображение дам во всем мире:

— А я люблю вас… А этот город, может быть, лишь потому, что в нем живете вы…

— Вам нельзя было так говорить, сударь! — ответила женщина. В ту минуту она была обольстительно прекрасна в своей длинной пурпурной юбке, в кружевах вокруг ворота и на корсаже шафранного цвета, в остроугольной шляпе, с которой на спину наездницы спускалась белая вуаль. Лицо ее при этом горело, как у юной девушки этого края, которой иностранец прошептал на ухо непристойность. Глаза ее помрачнели, и на ресницах повисли две маленькие, но отчетливо видные слезинки.

— Здесь, в этом краю, с любовью не шутят, сударь, — сказала она затем и пришпорила лошадь.

Молча ехали женщина и поэт обратно в город, не остановившись на отдых в лесу, не полюбовавшись королевским летним замком.

Когда пан Ольдржих из Врата вошел в опочивальню своей жены, Бьянка не спала, и первые ее слова были:

— Если ты любишь женщину, которую взял ты не силой, но которая по своей воле последовала за тобой в эту страну и родила тебе потом двух сыновей, обратись к мессеру Петрарке с просьбой обходить наш дом стороной.

Пан Ольдржих не стал допытываться причины. Он поцеловал пани Бьянку в уста и пожелал ей приятных снов. Это было счастье для него и его детей. Выдай он хоть словом, что чует опасность и не намерен преграждать ей путь, пани Бьянка оставила бы дом. Но она не сделала этого, потому что пан Ольдржих из Врата был муж мудрый и осмотрительный и к тому же разбирался в женщинах.

Все случилось так, как она пожелала.

Франческо Петрарка прислал пани Бьянке на прощание сонет. Он источал чувства и потому был лишен их. Эпизод был исчерпан. Поэты часто бывают жестоки. Служа видениям своей фантазии, они ступают по живым сердцам.

* * *

Когда пан Бушек замолчал, взял слово магистр Витек:

— Много тут говорилось о любви к женщинам. А я вам расскажу кое-что о любви к пище, которая иногда бывает столь же сильна. Кроме того, рассказ о еде очень хорошо сочетается с пятничным постом. И если его милость позволит, я расскажу историю, которую я собственными ушами слышал от покойницы королевы Анны Пфальцской. И буду, опять же с позволения его королевской милости, говорить о короле, как если бы король не сидел здесь среди нас.

Король дал согласие.

И стал рассказывать магистр Витек, и все его слушали.

Перевод Н. Беляевой.

АННА ПФАЛЬЦСКАЯ

Рассказ о том, как голодный живописец Индржих выбирал между уставленным яствами столом и поцелуем королевы.