Избранное

— Не мешает и мне заиметь мальчишку, похожего на Кондратия, — сказал задумчиво Зоф.

— Сразу в штанах навыпуск, минуя пеленки, — поддел Николай, но его поразила грусть в глазах Зофа, и он заговорил сердечнее: — За чем дело стало? Королеву сосватаем.

— Ни свата, ни свахи мне не потребуется, нашел бы, что сказать суженой, а жениться повременю, — сказал Зоф, — в моем положении долго ли угодить в тюрьму.

— Примеряйся я на Шпалерную и Александровский централ, остался бы бобылем, — возразил Николай. — Моя Надя тоже не подвержена страхам тюремным, у нас наследников целое отделение. Растут, поверь, не царевы слуги.

Тепло взглянув на сыновей, шумно деливших монпансье и пряники, Николай увел Зофа в дом.

Надежда Кондратьевна догадалась, что Зоф зашел не у самовара посидеть. Чтобы соседи не шмыгали туда и сюда, она налила ведро горячей воды, подоткнула подол юбки и принялась скрести и мыть крыльцо.

— Выставлен караул, — похвалил жену Николай. — Надя умеет без затей отваживать любопытных, полюбуйся, как отгородилась, — он кивнул на подоконник, заставленный цветами.

— На том и я строил у Свердлова защиту подполья в Разливе, — сразу заговорил о деле Зоф.

— Спрячем Ленина надежно. Как Яков Михайлович отнесся?

— Что скрывать, колебался.

— Не доверяет? — насупился Николай.

— Вот уж чего не было в нашей беседе, так это недоверия, — перебил Зоф. — Свердлову известно, что Емельяновы были на плохом счету у полиции. В доверии тебе не отказывают, но в Центральном Комитете думают, прикидывают, более конспиративного подполья еще не требовалось партии. Свердлов за Разлив, тревожит его: мальчишек в доме многовато, а коли присчитать их приятелей…

— Не бобыли с Надей и живем не на острове, — обидчиво сказал Николай. — Неужели в Центральном Комитете не поймут такой житейской истины — большая семья не помеха для подполья. Ребята мои не болтливые, на дню раз-другой на дворе в казаки-разбойники сыграют, «чижика» погоняют, так это снимет малейшее подозрение. Кто же в здравом уме станет устраивать тайную квартиру в таком содоме?

— Те же доводы и я выставлял.

— Колеблются…

— Торопишься, все правильно решат в Центральном Комитете, но не доведись беды, а то твоя и моя голова… — предупредил Зоф.

— И третью присчитай.

— Третью? — удивился Зоф. — Чью?

— Надину, — сказал Николай и с хитринкой посмотрел на Зофа. — Не волнуйся, будут целы наши головы. В моей семье умеют хранить партийные тайны. Два большевика. Надя еще при Клопове вступила.

— А Санька не в счет? — Зоф прищурил глаза, поправился: — Александр Николаевич.

— Вступил? — спросил Николай.

— Будто и не знал, — сказал Зоф и перевел разговор. — Коли с нами согласятся в Петрограде, прикинь, где поместить квартирантов. Рассчитывай, двоих к тебе поставят. И что это ты ремонт затеял не ко времени?

Николай подошел к окну и подозвал Зофа.

— Ремонт с весны затеял, не отменишь, а подполье есть где устроить, — он показал на сарай. — Два этажа.

Зоф взглянул через его плечо. Сарай стоял у самой калитки. Сыщикам и карателям вряд ли придет в голову искать здесь Ленина.

— Подполье на чердаке? — Зоф улыбнулся. — Ну, жди команды!

Прошло два дня, Зоф подстерег Николая в тихом проходе мастерской.

— Встретишь квартирантов в Новой Деревне и на «веселом» поезде привезешь к себе, — сказал Зоф.

— Поздно, ночь, — возразил Николай.

— Так решил Свердлов, — перебил Зоф, — он делает все обдуманно.

На «веселом» поезде возвращались в часть солдаты, офицеры, кутилы-дачники, загулявшие в столице приказчики и мелкие чиновники.

Надежда Кондратьевна подготовила брюки, куртки: придется переодеть Ленина. Она надеялась, что муж поможет ей по росту отобрать одежду: в апреле в Белоострове он встречал Ленина.

— Прикинь, не надо ли укоротить брюки? — спросила Надежда Кондратьевна.

Николай махнул рукой: успеется.

На Приморский вокзал Николай приехал заранее, купил билеты, присмотрелся. В зале ожидания слонялись и спали на лавках солдаты, похоже — без увольнительных, здесь ожидать поезда Ленину опасно — можно угодить в облаву. Выбрался Николай на улицу, побродил по товарному двору. Нашел, как, минуя вокзал, провести Ленина прямо к платформе.

Подозрительных из охранки не приметил Николай на сонном вокзале, а волнение нарастало; только здесь, на привокзальном дворе, он почувствовал ответственность, о которой так настойчиво напоминал Зоф.

К платформе подали «веселый» поезд, началась посадка. Ленина все не было. Николай заволновался — не опоздали бы. Наконец на Новодеревенской набережной, неподалеку от Строгановского моста, он увидел несколько человек.

Хотя Владимир Ильич очень изменился — без усов и бороды, и одежда необычная: недорогое рыжеватое пальто, какие носили финские крестьяне, и темно-серая кепка, — Николай узнал его издали.

Ленин шел с человеком повыше ростом, одетым тоже скромно. Несколько поодаль — двое штатских и матрос. Их обогнала запыхавшаяся женщина, она спешила к ночному поезду.