Избранное

О стороже он уже много слышал от рабочих, но где была правда, а где пустая болтовня — так и не знал. Говорили, что старик недолюбливал парней, но к девушкам относился исключительно хорошо. В свою смену, говорили, он приглашал девушек в будку и угощал их чаем. Иногда просил кого-нибудь из них почитать газету или пришить пуговицу, а пока та занималась делом, норовил, дескать, погладить по коленке. Говорили еще, что во время битвы на Халхин-Голе он служил пограничником и был ранен в ногу.

Дамдин не хотел надоедать ему и поэтому закрыл глаза и притих.

— Вот-вот, глядишь, дождь зарядит… Табак совсем не тянется, отсырел, — громко сказал тот, но Дамдин не ответил. — Ишь, как быстро захрапел… А я-то думал, что вдоволь с ним наговорюсь, — проворчал старик и, подойдя к Дамдину, накрыл его плащом.

Дамдину до этого немало доставалось у себя в Гоби. Бывало, он по трое суток неотлучно находился при верблюдах Цокзол-гуая, поил их из колодца. Тот, кому не приходилось самому вот так их поить, вряд ли представит, какой это тяжелый труд. Одного верблюда напоить — еще куда ни шло, а у Цокзол-гуая их было полсотни, а то и больше.

А тут Дамдин впервые в жизни почувствовал такую усталость, что совладать с ней не смог и тут же заснул мертвецким сном.

Ночью ему приснился сон, как он в лесу играл с Гэрэл в прятки. Она, словно птица, взлетела на макушку дерева и позвала его, а он никак не мог туда вскарабкаться. Полы его дэли зацепились за сук и не пускали…

Утром он помог сторожу дотащить дрова до его юрты. Старик жил на веселой солнечной поляне в окрестностях города. Не успел он войти в свою юрту, как выхлебал пиалу чая, выгнал своих ребятишек и тут же улегся спать.

Дамдин от нечего делать отправился с ребятишками на Сэлбэ. На берегу они быстро разбежались в разные стороны, и он остался один. Освежившись в прохладной воде, Дамдин развалился на траве.

Здесь было довольно многолюдно. Несколько девушек полоскали белье, мальчишки удили рыбу и гонялись друг за другом, брызгаясь водой. Наблюдая за ними, Дамдин и не заметил, как рядом остановилась коляска с застекленными окнами, вся разукрашенная подвесками. Из нее вышли две пары влюбленных (по крайней мере так показалось Дамдину) и начали устраиваться на полянке. Сначала прямо на земле расстелили скатерть и выставили еду, затем завели граммофон и начали веселиться.

Кучер-китаец, пустив лошадь пастись, сидел, сгорбившись, прямо на траве. Новые соседи Дамдина, сверкая фотоаппаратами, снимали друг друга. Глядя на них, Дамдин думал: «Интересно, почему человек старается сняться обязательно в какой-нибудь необычной позе?.. Почему нельзя просто, как есть? Вот и я тоже…» Он вспомнил о своей фотокарточке и, вытащив ее из-за пазухи, стал разглядывать…

И размечтался: «Не мешало бы и мне с кем-нибудь на пару пригласить девушек куда-нибудь на природу и как следует отдохнуть. Я, разумеется, буду с Гэрэл… А чем, собственно, мы хуже?.. Сделаем все как надо. Только арбузов не возьмем. Пустое все это… Лучше прихватить побольше мяса, топленого масла… Да! Ароматный кумыс… Пожалуй, и хватит».

Стоило ему вспомнить о кумысе, как у него потекли слюнки. У себя он мог за один присест выпить целое ведро. Он живо представил, как Гэрэл, сидя рядом с ним, будет пить кумыс из красивой кумысницы и нахваливать.

Вскоре его соседи уехали. Вдохновившись своей мечтой, Дамдин почувствовал себя легко и с благодарностью подумал о стороже, приютившем его на ночлег. Голубое небо, белоснежные облака, изредка проплывавшие над ним, синеющие у горизонта горы, шум реки — все теперь было созвучно его душе и воспринималось слитно, в гармонии.

Потом его внимание привлекли грузовик и легковушка, подкатившие прямо к берегу. Шофер легковой машины сразу же взялся мыть ее. Водитель грузовика в длинных широких штанах показался Дамдину знакомым, и он мучительно стал вспоминать: «Кто бы это мог быть?»

Его подмывало подойти спросить, но он смущался — перед этим он выстирал все, что на нем было, и одежда еще не высохла. Но глаз не спускал — чего доброго уедет.

И все же он вскоре не вытерпел, натянул на себя мокрую одежду и зашагал к приехавшим. Дамдин не ошибся: он знал этого человека, но беда была в том, что тот почему-то его не узнавал. Возбужденный Дамдин, похлопав его по плечу, радостно поздоровался.

— Здравствуй… — недоуменно протянул парень и снова повернулся к своему товарищу. Взгляд его говорил: «Что это за дурак к нам пожаловал?»

Дамдин уселся рядом с ними и удивленно спросил:

— Не узнаешь, что ли?

— Погоди… Нет. Честно скажу — не помню, — ответил шофер.

Дамдин, улыбнувшись про себя, попытался ему объяснить:

— Неужели забыл? Ты ведь в начале лета приезжал в наши края. Я тебе еще помогал разгружать машину.

— А где этот ваш край находится?

— В Дэлгэрхангайский сомон приезжал ведь?

Того покачал головой, но никак не мог вспомнить. «Ну и горожане! Как быстро все забывают», — подумал Дамдин и напомнил ему:

— Ты, кажется, от нас алебастр повез в город…

Того долго и пристально смотрел ему в лицо. «Наконец-то узнал!» — обрадовался Дамдин и выпалил: