Избранное

— Все создано человеком, его руками… Да и мы с вами со временем можем такое создать… Возьмите, например, здание нашего Центрального театра!.. Или Дом правительства, Министерство иностранных дел, здание университета — все это дело рук человеческих… Так и здесь… Да что я говорю… Здание Московского университета высотой в тридцать два этажа!.. — вдохновлялся Сундуй.

Тут его перебили:

— А кирпичи как же таскали? Так же, как и мы?

— Правильный вопрос. Там многое сделали электричество и техника. Скоро и у нас они появятся. Сами увидите! Электричество будет месить раствор, а краны начнут поднимать кирпичи… Мы с вами преобразим наш город. Все эти невзрачные домишки, бараки сотрем с лица земли, и очень скоро! Некоторые иностранные корреспонденты называют наш город войлочным… Пусть упражняются! Наше время придет, — твердо и решительно заключил он.

— Нам до этого, видимо, не дожить… Наверно, такая стройка развернется при коммунизме, — вздохнул кто-то.

Сундуй тут же покачал головой и, улыбаясь, ответил:

— Дорогие мои! Коммунизм не сразу строится. Думаете, в него можно переселиться, как в новый айл? Нет, братцы! То, что мы строим сейчас, — это уже стройка коммунизма… Мы с вами прокладываем ему дорогу…

Сундуй любил, когда ему задавали вопросы, сам частенько требовал: «А теперь спрашивайте!» Возможно, поэтому иногда возникали такие вопросы, которые в другой раз и в голову бы не пришли.

Как-то один пожилой мужчина спросил:

— Инженер! Коммунизм — это что-то целое, неразделимое, или как? Строят-то его по частям или сразу?

Дамдину вопрос показался весьма интересным, но и очень трудным. «Что же ответит Сундуй?» — заерзал он, а тот, кашлянув, принялся шагать взад-вперед.

Слушатели оживились. Многим показалось, что Сундуй растерялся и не может ответить. «Наконец-то попался…» — заблестели глаза у некоторых, но Сундуй уже начал отвечать:

— Дорогие мои! Строительство нельзя понимать так узко… Строительство зданий — это одно, а вот что касается строительства коммунизма, то сюда входит многое. Очень даже многое… — Затем он развернул несколько схем и продолжал: — Лет через двадцать-тридцать придется наш город изучать по справочникам. Все ведь изменится: эти мазанки, бараки, базары… Наше счастье не за горами. Вы-то, конечно, будете помнить наш старый город. Вам не нужны будут никакие справочники, любому сможете рассказать, где и что было… А как же! Вы, вы сами все это будете созидать…

Дамдин в таких случаях от радости не находил себе места и, во весь рот улыбаясь, думал: «Выходит, и у меня будут спрашивать о старом городе, а я буду рассказывать…»

Для Сундуя строители — это было все. Выше их он никого не ставил.

— Нельзя представлять себе строителя только как человека в рабочей спецовке или комбинезоне. Строитель должен много знать, быть опрятно одетым, ходить в театры, кино, читать газеты и книги, — наставлял он и подробно рассказывал о жизни советских рабочих.

Слушателей это вдохновляло, в особенности Дамдина, который старался не пропускать ни единого его слова. Вот и сейчас, сидя рядом с Бэхтуром, он был весь внимание. Бэхтур обычно слушал Сундуя, не поднимая головы, так как записывал в тетрадь почти все, что он говорил. А Дамдин поверх голов следил за каждым движением Сундуя и потому к тетради своей обращался редко. Правда, изредка он заглядывал в записи Бэхтура и оттуда что-то переносил к себе. Бывало, что он не мог разобрать его почерк, но переспросить стеснялся.

После окончания начальной школы Дамдин успел отвыкнуть от учебы. Все-то давалось ему с большим трудом, особенно же тяжело было писать. Поэтому он старался запомнить лекции Сундуя чуть не наизусть. Особенно вдохновляло его то, что после окончания курсов им обещали выдать свидетельства. «Предъявишь, и сразу ясно — человек владеет профессией каменщика», — с воодушевлением думал он.

В начале ноября неожиданно резко похолодало; прочно лег снег, и строительные работы свернули. Сезонники, временно подрядившиеся на стройку, разошлись кто куда, остались лишь столяры да строители, работающие постоянно. Однако людям не пришлось сидеть сложа руки: они немало сделали для подготовки к весне — копали траншеи под трубы. Здесь-то и довелось многим убедиться, как быстро в камень смерзается земля — искры летели от лопат…

Вскоре после окончания этих работ были организованы курсы, на которых можно было получить какую-нибудь строительную профессию.

Дамдин не знал, куда податься, и, решив посоветоваться с Чогдовом и Бэхтуром, спросил у них:

— Учат ли где-нибудь специальности инженера?.. Я бы хотел туда…

Тут раздался такой хохот, что задребезжали оконные стекла. После этого он больше не спрашивал, но сообразил, что не прогадает, если пойдет заниматься вместе с Бэхтуром. Так он попал на курсы каменщиков.

До этого Бэхтур как-то признался:

— Хочу организовать такую же бригаду, как у Намсрая…

Дамдин с Чогдовом переглянулись, как бы спрашивая друг у друга: «А нас он к себе возьмет?»

— Моя бригада будет состоять из профессиональных каменщиков… Как начнутся занятия на курсах, я и сам подучусь, — сказал тот, как бы отвечая им.