Избранное

Тут-то до Дамдина и дошло, что свидетельство — не простая бумажка. Уже на курсах, слушая лекции Сундуя, он окончательно понял, что профессия ему очень нужна. Каждое его слово он относил к себе, примеривался: сможет ли справиться с тем или другим делом; иногда это отвлекало его, мешало слушать, но он брал себя в руки и, кстати сказать, успевал не только запоминать все, но и помечтать.

Перед его глазами то и дело вставал улыбающийся каменщик с поднятым над головой мастерком. Этот плакат он купил совсем недавно в магазине и повесил над кроватью. В воображении Дамдина каменщик даже оживал — опускал свой мастерок и мигал ему. Постепенно он преображался, превращаясь в самого Дамдина. «Погодите! Настанет день, и вы меня вспомните!..» — подбадривал он себя.

— Скоро перерыв… — прервал его мысли Бэхтур. Посмотрев на часы, он вырвал листок из тетради, что-то быстро написал и передал по рядам Сундую.

Дамдин с удивлением следил, как слушатели передавали его записку, потом взглянул на Бэхтура, который, опустив голову и, очевидно, волнуясь, то выводил в тетради свою подпись, то поглядывал на часы.

Инженер Сундуй несколько раз пробежал глазами записку Бэхтура и, подняв голову, буркнул: «Отлично…» Потом, уже обращаясь к слушателям, сказал:

— Товарищи! Тут предлагают организовать встречу с Намсраем и спрашивают, поддержу ли я того, кто начнет работать по его опыту? А как же! Обязательно поддержу! Идея хорошая и своевременная…

Многие тотчас стали оглядываться и смотреть на Бэхтура. Дамдин, толкнув его в бок, шепнул: «Надеюсь, ты возьмешь меня в свою бригаду…» Тот кивнул. «Не подведу… Буду стараться изо всех сил», — сам себе сказал Дамдин. И в это время Чогдов, сидевший за ними, неожиданно воскликнул:

— Бэхтур! Что с тобой? Зачем же ты раскрыл секрет?

В комнате зашумели.

— Я подумал, что полезнее всем встретиться с ним, — отозвался Бэхтур.

— Мы с ним вдвоем договаривались создать бригаду и организовать встречу с Намсраем, — объяснил Чогдов. Все засмеялись, а кто-то недовольно бросил:

— Как нехорошо! О себе только думает!

Наступил перерыв, и несколько человек во главе с Бэхтуром (среди них и Дамдин с Чогдовом) окружили Сундуя.

— Отличная идея. Я все организую. Встреча обязательно состоится, — пообещал Сундуй.

Действительно, через два дня такая встреча состоялась. Намсрай оказался совсем молодым человеком с толстыми губами, широкоскулый, с густыми бровями. Он пришел к ним с мастерком, стертым и блестящим, которым и установил свой рекорд.

Подняв мастерок над головой, Намсрай сказал:

— Вот это наше боевое орудие. Благодаря ему-то и вырастают этажи, рядами встают дома…

— Надо же! Как здорово излагает, — шепнул Дамдину Чогдов. Бэхтур внимательно слушал рассказ прославленного каменщика. А Дамдин забыл обо всем, как ребенок, впервые попавший в цирк: рот его был раскрыт, а шею он так вытянул, что подбородком чуть не касался головы впереди сидящего.

Намсрай говорил просто и ясно. Сначала он рассказал, как стал строителем, затем о том, как установил свой рекорд, уложив за смену тридцать две тысячи девятьсот пятьдесят кирпичей. Не скрыл он и того, как устал, как сердился, когда случалась задержка с раствором.

— Сейчас мы будем расширять нашу электростанцию. Если у вас есть желание трудиться по нашему методу, можно будет и соревнование организовать, помериться силами, — заключил он и, улыбнувшись, сел.

Возбужденные строители переглянулись. «А по плечу ли нам тягаться с самим Намсраем?» — написано было на их лицах. Тем не менее они стали весело переговариваться между собой.

Бэхтур, Дамдин и Чогдов в тот же вечер отправились к Жамбалу, чтобы предложить ему возглавить новую бригаду, которую они твердо решили создать.

Семья у Жамбала оказалась большой — у него было пятеро детей, и все уже ходили в школу. С ними жила и его теща, которая присматривала за детьми: жена работала санитаркой в больнице.

В юрте было чисто и опрятно, нигде ни соринки, словно и не было детворы. В печке весело трещал огонь. Верхний круг юрты и тоно были покрашены, стены утеплены толстым войлоком. Лишь старый радиоприемник выглядел не очень нарядно.

Его дети показали гостям, что они хорошо воспитаны. У монголов считается предосудительным, когда дети крутятся среди гостей или пожилых людей. За это их потом могут крепко наказать.

Жамбал, угощая гостей, внимательно выслушал их и заключил:

— Хорошо задумали, молодцы!.. Только зачем я вам понадобился? Стар я уже… Мне, по правде говоря, уже за вами не угнаться. А если потребуется в чем-либо моя помощь, то пожалуйста… Сами дерзайте, ребятки!

Возвращаясь домой, Бэхтур заметил:

— Старик чем-то недоволен… Вот только не пойму чем… Я-то его хорошо знаю — он любит быть в авангарде. Что же с ним произошло? Может, не верит в наши силы?

Увлекшись разговором, друзья не стали даже готовить ужин. В конце концов они решили, что бригадиром будет Бэхтур.

Чогдов подождал, пока Дамдин с Бэхтуром уснут, а сам сел писать письмо…