Избранное

Стоят трескучие морозы, но в кабине тепло. А Дамдину кажется, что это солнечные лучи, пробиваясь сквозь стекло, так пригревают.

Вдоль дороги мелькают стройные ели. Зеленая хвоя едва заметна под укрывшим их снегом. Лесовоз изредка трясет на колдобинах.

Лесорубы при необходимости сами между собой решали, кого посылать в город. Иногда желающих набиралось много, и тогда приходилось бросать жребий, но сегодня Дамдин ехал в город по особому случаю: его, как передовика, пригласили на новогоднюю елку, которую организовывал горком ревсомола для передовой рабочей молодежи. Эту весть привезли лесовозы, но никто сначала не поверил.

— Наверно, просто так вызвали… Не помнится, чтобы на новогодний надом пригласительные выдавали, — обсуждали парни эту новость за обедом.

Одни, похлопывая Дамдина по плечу, допытывались:

— А ты говорил кому-нибудь, что Бэхтур тебя избил?

— Если говорил, то наверняка по этому случаю и вызывают, — подшучивали другие. — А будут спрашивать о нашей работе, так ты им скажи, что у нас все в порядке…

После обеда Дамдин уехал.

«На елку, конечно же, посмотреть надо. Должно быть, там очень весело», — думал Дамдин. Настоящей «елки» ему до сих пор видеть не приходилось. Это и понятно — откуда она может быть в Гоби? Правда, когда он еще учился в школе, учитель, приехавший из города, пытался что-то такое изобразить из ствола саксаула и веток караганы. Тогда-то Дамдин и увидел впервые «елк», как окрестили ее гобийцы. Украшали ее кусками ваты, обертками от конфет. Состоялся даже детский концерт. Дэлгэрхангайцы были немало удивлены этим — им раньше и в голову не приходило, что дети могут петь и танцевать на сцене так же, как взрослые. Сам учитель, напялив на себя новый тулуп кочегара Дорига, играл бородатого Деда Мороза, а несколько школьников в масках изюбря, медведя, волка, лисы и зайца танцевали вместе с ним вокруг «елки».

Об этой первой «елке» дэлгэрхангайцы шумели долго:

«Всякие звери танцевали, лесные, степные…»

«Так это же цам[68]… Помните, как в старину…»

«„Елк“ получился веселый», — рассказывали счастливцы тем, кому не довелось этого видеть.

Уже потом, кажется, старик Намжил, побывавший в столице с караваном, говорил:

«В городе какой-то «ойк» появился… Смешная штука…»

«А это что еще такое?» — допытывались земляки.

«В общем, как я понял, дело происходит так: за два дня до Нового года все, и мужчины и женщины, начинают пировать… Объедаются так, что животы пухнут… Ну а потом, ясное дело, ойкают… Вот это они, похоже, и называют «ойк», — не моргнув глазом отвечал старик. — Хотя кто его знает, может, я чего-нибудь и не так понял…»

Одна девушка, слушая его, громко хохотала: «Как интересно!.. Ойк…»

Дамдин, вспоминая обо всем этом, улыбался про себя и думал: «Ничего! Теперь уж мы посмотрим на настоящую «елку», на новогодний надом. Может, настоящие звери тоже будут выступать. Если успею, то и цирк посмотрю, как советовал Чогдов… А с Гэрэл, конечно, надо в первую очередь встретиться».

Дамдин уже твердо знал, что полюбил ее сильно и навсегда. При этом он не допускал и мысли, что она может отказать ему. «А как же! Обязательно встречусь с ней!» — подумал он, будто кто возражал против этого, и посмотрел на шофера.

Старик тоже повернулся к нему, как бы спрашивая: «Случилось что-нибудь?»

Тут у Дамдина невольно вырвалось:

— По-моему, вы очень устали… Может, я сяду за руль?

— Да-а, не выспался… Глаза слипаются, — протянул тот и, как бы соглашаясь с ним, остановил машину.

Дамдин в один миг выпрыгнул из кабины и, обежав машину спереди, сел за руль. Глаза у него заблестели, словно у мальчишки, которому впервые доверили участвовать в скачках. Спокойно, без суеты он тронулся с места, одну за другой переключил скорости. Старик улыбнулся и откинулся на сиденье.

Дамдин уже хорошо знал всех шоферов, приезжавших к ним в лес. Первый раз ему разрешил вести свой лесовоз один водитель, которому Дамдин помогал заменить колесо. Тогда он самостоятельно проехал не больше километра, но ощущение у него было такое, будто всю жизнь сидел за рулем. Сначала, когда машина только-только тронулась, он очень испугался и готов был выпрыгнуть из кабины, кажется, даже что-то крикнул, но потом быстро освоился.

С того дня, если у него выкраивалась свободная минута, он крутился у лесовозов, помогал шоферам во всем, а те в благодарность разрешали ему самому немного поводить. Иногда он даже некоторым неуступчивым предлагал за это деньги на папиросы и архи.

«Эх, была бы сейчас рядом со мной Гэрэл… — думал Дамдин. Старик уже спал крепким сном. — Вот теперь никто мне не мешает. Можно и побыстрее попробовать ехать, а то при людях у меня что-то руки начинают дрожать… Под лежачий камень вода не течет. А я разве лежачий камень? Нет! Я строю, валю лес, учусь водить трактора и машины. Разве этого мало? К тому же еду на новогодний надом, который, как говорит Бэхтур, бывает лишь один раз в году. Чего еще надо…»

Обогнув утес, Дамдин выехал на открытое шоссе и увидел небольшой караван, двигавшийся навстречу. Растерявшись, он толкнул локтем крепко спавшего шофера и испуганно пролепетал: