Избранное

Прежде чем посоветоваться с помощниками, Ким хотел решить для себя — готов ли он на любой вариант. Ибо лишь в этом случае стоило советоваться. Нужно было знать Кима. Он принадлежал к тому редкому типу людей, которые, посвятив себя делу, исключают из него всякий личный интерес и даже при двух, казалось бы, равных вариантах избирают худший для себя, следуя правилу: хочешь сделать как лучше — поступай не так, как хочется. Правило это имеет большую житейскую мудрость. В самом деле, при решении любой дилеммы даже очень умный человек невольно бросает на колеблющуюся чашу весов какой-то свой небольшой интерес: а как мне лучше, как мне выгодней? Но это-то и мешает ему быть объективным. Это свое «я» Ким полностью вывел из игры. В одном отношении ему стало сразу свободнее, легче — исчезли всякие сомнения. Взвешивал его разум, решал холодный расчет, вне симпатий и пристрастий. Конечно, по-человечески такой подход порядком осложнял ему жизнь, лишал многих удовольствий, радостей. Но в то время, без сомнения, именно это его умение все подчинить интересам дела помогло ему стать признанным вождем украинского подполья. Окружающие сразу почувствовали в нем человека идеи, для которого цель выше всего.

Кого послать в Киев? Кто сильней — того и послать, размышлял он. А кто сильнее? И он вызвал к себе Тиссовского, рассудив, что ему, опытному подпольщику, лучше знать, кто более подходил для этой работы. Когда Тиссовский пришел, Ким спросил, кого, по его мнению, следует послать в Киев. Тиссовский назвал Зоркую (кодовое имя Нади).

— Но как радистка и разведчица Смирная посильней, — возразил Ким.

— Да, пожалуй… Впрочем, Зоркая — девушка не без хитрости. Микки-Маус более простодушна… А в тех условиях?… — задумался Тиссовский.

— Ну да! — рассмеялся Ким. — А случай с полицаем? Не всякий мужчина так среагирует…

— Это качество у них у всех отработано еще в школе разведки. Профессиональная реакция, не больше, уверяю вас. В остальном она — девочка.

— Да ведь и другая тоже девочка! Что делать — война.

— Ну, Надя немного постарше — кажется, на год.

— Гм… То есть вы хотите сказать, что Зоркая, как наш агент в Киеве, будет более надежна? — спросил Ким, помолчав.

Пауза.

— Я бы судил… или, как у вас принято говорить, ставил вопрос не так. Радистка Смирная должна остаться не потому, что она слабее своей напарницы. Просто она нужна здесь. Какие еще требуются аргументы моему командиру? — улыбаясь, спросил Тиссовский.

— Это уже другое дело, — медленно проговорил Ким. — Теперь объясните мне, почему Клара нужна здесь, в центре, больше, чем Надя?

— Это нужно объяснять?

— Да.

— Кому?

— Мне.

— Но мне кажется, что я дал вам уже достаточно аргументов, чтобы, опираясь на них, принять то решение, которое вы считаете нужным и правильным.

Ким посмотрел на Тиссовского очень внимательно, как бы говоря: «Прости, вот теперь уж я перестал понимать тебя». Но Тиссовский не понял этого молчаливого вопроса или просто ушел от него.

— Товарищ командир, я могу быть свободным? — спросил Тиссовский.

— Иван Бертольдович! Очевидно, я обалдел сегодня от всех дел. Решительно ничего не понимаю. Сформулируй свою позицию.

— Дорогой друг, я тоже не совсем понимаю вас… Ваша цель…

— Цель вполне определенна, вполне определенна, Иван Бертольдович! Послать в Киев нашу лучшую разведчицу — Клару Давидюк. Не ясно?

— Вот этого я не понимаю.

— Все! Я понял, вы считаете разумным лучшую разведчицу оставить при центре. Это уже позиция.

— Одну минутку. Это несколько вольная интерпретация моих слов. Мы что, уже определили, кто из них лучшая?

Ким устало рассмеялся.

— Послушайте, Иван Бертольдович, ну что вам за охота морочить мне голову?

— Наоборот, я проясняю…

— Ладно, пошли спать, — Ким махнул рукой. — Утро вечера мудренее.

— Это самая любимая ваша пословица…

— Иван Бертольдович, ну признайся, ты меня сегодня спутал с немцем и отрабатывал на мне свою школу, — уже мирно сказал Ким.

— Но в отличие от немца вы знакомы с моей системой… Могли бы ответить тем же…

Придя в землянку, Ким еще долго размышлял над разговором с Тиссовским. Попытка возложить решение на помощника окончилась неудачей. Конечно, он мог просто согласиться с Тиссовским. И это бы решило дело. Но ему было б легче, если бы Тиссовский нашел какой-то веский аргумент в защиту своей позиции. Однако никаких аргументов не последовало. Да их и не могло быть. Оставалось одно: отправить в Киев Клару. Утром Ким послал за Кларой связного. Но тот вернулся один. По словам Нади, Клара ночью разбудила ее, сказав: «Меня посылают на задание». И ушла.

Ким отпустил связного и вызвал Тиссовского, который один имел полномочия без ведома командира распоряжаться людьми.

— В чем дело, где Давидюк? — спросил он.

— Радистка Смирная вместе с рацией послана мною в отряд Збанацкого.

— То есть как? — проговорил Ким, вставая.

— Збанацкий уже давно просил направить к нему радистку на две недели — на время его рейда к Чернигову, чтобы он мог поддерживать с нами связь. И вы дали принципиальное согласие.

— Да, но это было до того, как мы решили послать Смирную в Киев. И вы превысили свои полномочия.