Избранное

С тяжелой думою и с головой усталой
Недвижно я стоял в убогом храме том,
Где несколько свечей печально догорало
Да несколько друзей молилися о нем.

И всё мне виделся запуганный, и бледный,

И жалкий человек… Смущением томим,
Он всех собой смешил и так шутил безвредно,
   И все довольны были им.

Но вот он вновь стоит, едва мигая глазом…

Над головой его все беды пронеслись…
Он только замолчал – и все замолкли разом,
   И слезы градом полились…

Все зрители твои: и воин, грудью смелой

Творивший чудеса на скачках и балах,
И толстый бюрократ с душою, очерствелой
   В интригах мелких и чинах,

И отрок, и старик… и даже наши дамы,

Так равнодушные к отчизне и к тебе,
Так любящие визг французской модной драмы,
   Так нагло льстящие себе, –

Все поняли они, как тяжко и обидно

Страдает человек в родимом их краю,
И каждому из них вдруг сделалось так стыдно
   За жизнь счастливую свою!

Конечно, завтра же, по-прежнему бездушны,

Начнут они давить всех близких и чужих.
Но хоть на миг один ты, гению послушный,
   Нашел остатки сердца в них!

Август или сентябрь 1860

Стансы товарищам

5 декабря 1860 г.

Из разных стран родного края,
Чтоб вспомнить молодость свою,
Сошлись мы, радостью блистая,
В одну неровную семью.

Иным из нас светла дорога,

Легко им по свету идти,
Другой, кряхтя, по воле Бога,
Бредет на жизненном пути.

Всё, что с слезами пережито,

Чем сердце сжалося давно,
Сегодня будет позабыто
И глубоко затаено.

Но хоть наш светлый пир беспечен,

Хоть мы весельем сроднены,
Хоть наш союз и свят, и вечен,
Мы им гордиться не должны.

Мы братья, да. Пусть без возврата

От нас отринут будет тот,
Кто от страдающего брата
С холодным смехом отойдет.

Но, не кичась в пределах тесных,

Должны мы пламенно желать,
Чтоб всех правдивых, добрых, честных
Такими ж братьями назвать.

Вельможа ль он, мужик, вития,

Купец иль воин – всё равно:
Всех назовет детьми Россия,
Всем имя братское одно.

5 декабря 1860

Актеры