Избранное

  Игумен призывал меня. Он важен,
Но обходителен; радушно заявил,
  Что я к монастырю уж «приукажен»,
И камилавкою меня благословил.
  Затем сказал: «Ты будешь в послушанье
  У старца Михаила. Он стоит
Как некий столб меж нас, им наш украшен скит
  И он у всех в великом почитанье.
Все помыслы ему ты должен открывать
  И исполнять безропотно веленья,
Да снизойдет к тебе господня благодать
    И да обрящешь путь спасенья!»

    Итак, свершилось: я монах!

  И в первый раз в своей одежде новой
Ко всенощной пошел. В ребяческих мечтах
Мне так пленительно звучало это слово,
И раем монастырь казался мне тогда.
  Потом я в омут жизни окунулся
И веру потерял… Но вот прошли года –
  И к детским грезам снова я вернулся

1 декабря

Уж две недели я живу в монастыре
Среди молчания и тишины глубокой.
  Наш монастырь построен на горе
  И обнесен оградою высокой.
Из башни летом вид чудесный, говорят,
На дальние леса, озера и селенья;
  Меж кельями разбросанными – сад,
Где множество цветов и редкие растенья
(Цветами монастырь наш славился давно)
    Весной в нем рай земной, но ныне
  Глубоким снегом всё занесено,
  Всё кажется мне белою пустыней,
    И только куполы церквей
    Сверкают золотом над ней.
  Направо от ворот, вблизи собора,
    Из-за дерев едва видна,
  Моя ютится келья в два окна.
Приманки мало в ней для суетного взора:
Дощатая кровать, покрытая ковром,
Два стула кожаных, меж окон стол дубовый
  И полка книг церковных над столом;
В киоте лик Христа, на нем венец терновый.

Жизнь монастырская без бурь и без страстей

  Мне кажется каким-то сном беспечным.
Не слышу светских фраз, затверженных речей
  С их вечной ложью и злословьем вечным,
    Не вижу пошлых, злобных лиц…
  Одно смущает: недостаток веры,
Но Бог поможет мне: Его любви нет меры
    И милосердью нет границ!
Проснувшись, каждый день я к старцу Михаилу
    Иду на послушанье в скит.
Ему на вид лет сто, он ходит через силу,
  Но взор его сверкает и горит
    Глубокой, крепкой верой в Бога
  И в душу смотрит пристально и строго.
    Вчера сказал он с гневом мне,
  Что одержим я духом своеволья
  И гордости, подобно сатане;
    Потом повел меня в подполье
И показал мне гроб, в котором тридцать лет
  Спит, как мертвец, он, саваном одет,
    Готовясь к жизни бесконечной…
Я с умилением и горестью сердечной
Смотрел на этот одр унынья и борьбы.
    Но старец спит в нем только летом;
    Теперь в гробу суровом этом
Хранятся овощи, картофель и грибы.

10 декабря