Избранное

Как все рабочие-холостяки, Йожи Майорош каждый день обедал в заводской столовой, к завтраку же и ужину, на воскресенья и праздничные дни он покупал себе продукты в соседнем кооперативе. Он заходил туда каждый вечер после работы или собраний, случавшихся теперь довольно часто, и брал все необходимое для холостяцкого ужина: свежий хлеб, сухую, или казавшуюся сухой, колбасу, копченый, проперченный, или казавшийся таким, шпиг (он носил следы копчения, но смело можно было утверждать, что еще вчера похрюкивал в хлеву), постную корейку (она-то уж наверняка была постной, ибо мясо плохо откормленной свиньи жирным быть не может) или другую снедь, какую ему хотелось. Первое время он всегда покупал что-нибудь в этом роде, подчиняясь вывезенному из деревни правилу или предрассудку: для рабочего человека настоящая еда — а на этот счет и кузнецы и крестьяне были одного мнения — только хлеб, мясо да сало, да еще, пожалуй, галушки и голубцы, но не с кашей, а с мясной начинкой. Йожи усвоил это еще от своих родителей-поденщиков и от Синчаков — не только хозяина, но и его жены. Она, в свою очередь, унаследовала это от своей матери, жены Михая Дару (а та опять-таки от своей матери, но это завело бы нас слишком далеко). Жена Синчака твердо знала, что для кузнеца и для его парней нужно готовить обеды и ужины посытней и поплотней. Того, кто с утра до вечера орудует кузнечным молотом и воюет с сильными, норовистыми и злыми лошадьми, досыта не накормишь жидким супчиком, зеленой фасолью, кабачками да сливовым взваром, от которого только на двор тянет.

Этот принцип заключал в себе немалую долю истины, да и желудок легко привыкает к одной и той же еде. Вдобавок кузнецы в промежутках между едой нагуливают волчий аппетит (и не удивительно — попробуйте-ка помахать пудовым молотом ежедневно по десять — пятнадцать часов кряду), ведь второй завтрак и полдник у них не в обычае — работа всегда срочная, да и руки грязные, довольно уж и того, что приходится три раза в день тратить время на мытье. Так что кузнецы привыкают к неприхотливости в еде еще будучи учениками подручных. Им редко удается поесть вовремя — не бросишь же недоделанную поковку, да и крестьяне над душой стоят, — поэтому до еды они дорываются до того уже голодные, что только и мечтают поскорей насытиться. И еда, по их мнению, лишь то, что можно кусать и жевать.

Вот это-то убеждение — а годы солдатчины и плена лишь подтвердили его справедливость — и привез с собой Йожи на завод.

И в Будапеште на первых порах он жил именно так. В обед ел то, что можно было получить в заводской столовой, зато завтракал и ужинал по собственному, давно сложившемуся вкусу.

Выбирать Йожи особенно и не выбирал. Правда, и у Синчаков, и даже в бедном родительском доме ему доводилось есть сало получше, колбасу повкуснее и пожирнее, чем здесь, в городе, но, придерживаясь мнения: «Добрый желудок все переварит», он поначалу был доволен и тем, как его кормили в заводской столовой. Ведь если человек ставит перед собой большую цель — сделаться квалифицированным заводским рабочим, он не станет обращать внимания на всякие мелочи, даже если речь идет о собственном желудке.

Так продолжалось еще несколько месяцев, в течение которых Йожи каждый день завтракал или ужинал будапештской колбасой, — она могла называться и дебреценской и чабайской, как угодно, но вкус у нее всегда оставался будапештским. Наконец она до того ему надоела, что не только вида, но даже запаха ее он уже не мог выносить. И не потому, что так уж скверно она пахла, просто опротивела, и все!

Такая же участь постигла и корейку — сперва объеденье, а потом надоела до тошноты, — и толстую колбасу багрового цвета под названием «паризьер», и сардельки, и сосиски — одним словом, все изделия подобного сорта. Их можно есть только с горчицей или с хреном, а он никогда их не пробовал, потому что был воспитан на предрассудке, будто нет ничего на свете лучше вкуса чистого мяса и что лишь те специи хороши, которые его не отбивают, — соль, паприка, черный перец. Наконец в разговоре с товарищем Бенчиком Йожи как-то упомянул, что ему осточертела вся эта еда. Бенчик сказал, что так бывает со всяким, было и с ним в свое время. Все на свете приедается, кроме хлеба и кушаний, изготовленных руками родной матери. А потому Йожи неплохо было бы переменить стол, посоветовал товарищ Бенчик, — надо приобрести примус и готовить себе чай, кофе, покупать сыр, масло, вареные яйца, ягодный джем, рыбу, консервы, свежие фрукты, как другие городские рабочие. Разнообразие в еде тоже ведь дело немаловажное.