Под ресницами спрячу от света свою темноту
и смиренье, и жажду, и преданность старой собаки...
По усталой руке вьётся тонкой дорожкой тату –
путеводная нить для царя неприступной Итаки.
неизменное
Не ловлю, не верю, не храню,
фразы не замешиваю в даты,
в жёсткую колючую броню
мной одеты павшие содаты.
Выдохну и выдержу удар –
хлёсткий, как слова подмётных писем,
читанных по буквам, по складам...
Слёзы неталантливой актрисы
вытрет Яго краденым платком –
любящий и преданный предатель...
Время неуслышанных звонков
выставлено мной на циферблате:
стрелки пропустили поворот
от строки-панели к строчке-плахе...
Фуга перельётся в болеро,
захлопочут опытные свахи –
впишут в календарь меня одну,
сроками поставят на колени...
От любимых глаз не отвернусь –
будущим былого не изменишь.
катуарное
В печёнке – стон, на память о былом, от жареного – думы о грядущем... Не жалуюсь. Наверно, поделом. Я в жизненной кипящей тошной гуще томлюсь лавровым сломленным листом, а может, луком – вываренно-скучным? В пустом пространстве внутричерепном бьют друг по дружке битые баклуши... Под этот стук работаю и сплю, под этот стук курю и расслабляюсь, вывязываю мёртвую петлю по кем-то недовязанному краю, спешу спешить, боюсь не опоздать, отламываю склеенное в спешке, по чёрно-белым клеточкам из дат разбрасываю собранные пешки, иду не с теми, еду не туда, разрезанное стягиваю туже...
А где-то на платформе Катуар в прозрачных холодцах из бывших лужиц хранятся мной забытые следы... Зелёный поезд едет к Незелёной...
И мне, ребята, будут до... звезды моей печёнки горестные стоны. Приеду, выпью, выслушаю всех – её, его, собак и перепёлок, и буду спать под тихий нежный смех скучавших и обрадованных ёлок, оттаю, как макрелевский лягух на тёплых разговорах о высоком...
Я знаю – я приеду. Я смогу. Пусть только не болит так сильно сбоку.
короткое ("Ты останься – я уеду"...)
Ты останься – я уеду.
А иначе быть не может...
Пусть отпразднует победу
та, что ближе и моложе.
Я уеду – ты останься,
отдышись и успокойся.
На последние сеансы
допускают только взрослых,
только бывших, только битых,
только знавших толк в изменах...
Мы с тобой бесспорно квиты
и предельно откровенны.
Мы с тобой так благородны,
так взаимно безупречны...
Я уеду на свободу.
Ты останешься – навечно.
голодное
...проклятый когнитивный диссонанс – всё кончилось, но голод не стихает... терзаемая сплином и стихами, сама себе плесну в стакан: "лехаим..." и выпью за невстречу наших глаз, за "всё пройдёт", но... голод, голод, голод!