в сезон охоты звёзды светят тускло, как тронутое временем вино.
побыть... по-быть с собой наедине – без стражи, без охраны, без присмотра.
необитаем мной далёкий остров, тобой необитаемый вдвойне.
надорван свод качнувшихся ночей, луна висит клочком овечьей шкуры...
...побыть собой – озлобленной и хмурой, жестокой, непростившей и ничьей.
случайное
...случайность объяснима – очень жаль.
я предпочла б не слышать объяснений.
дрожащие от нежности колени
случайностью нечастой дорожат...
неточность фраз в оборванном звонке –
основа перевёрнутого смысла.
беги быстрее, милый Монте-Кристо,
беги один – без груза, налегке,
беги туда, где трудная строка
укажет направления и сроки,
где горьких слов моих кровоподтёки
собой укроет тёплая рука...
итоги сорок раз подведены –
друг другом мы с тобой ещё любимы...
мне очень жаль – случайность объяснима,
и мы друг другу больше не нужны.
я знаю – мы могли бы всё отдать
за право не прощаться после встречи.
но плачет время – лекарь, что не лечит,
и корчится в мучениях тетрадь,
и ты стоишь, прижав меня к груди,
и я, к тебе прижавшись, умираю...
мы отдали бы всё – я это знаю.
но кто-то нас уже опередил.
заржавелый марш
Об тёлок концы измочалив, виагрою печень уныв,
спят мачи в объятьях печали, пыл младости не сохранив...
Полмира в трудах перетрахав, полсвета собой ублажа,
состарились мачи, зачахли, затухли бурливший пожар...
Им снятся роскошные девы – с грудями, как глобуса два,
в костюмах праматери Евы, ничем не прикрыты едва...
Протяжно и стонут и плачут, и бьются о край тюфяка –
суровые грустные мачи, потёртые времем слегка...
Бывало – звенели стаканы, бурлила энергия ци:
романы, путаны, цыганы, канканы, тугие самцы,
нагие распутные жрицы – попить и пожрать здоровы!
А ныне – набратые шприцы их ждут не с виагрой, увы.
Их члены и вялы и бледны, Шопена им слышится марш...
Железная логика Фрейда (с) – come on, meine Freunde, шабаш...
сросшееся
срослось, но как-то вкривь и вкось
ну не ломать же...
последней ставкой на "авось"
слов горстка ляжет
и – вжжжик! – запляшет, запоёт
по цифрам шарик
судьбы избитой бытиё
как навьи чары
я без претензий – пусть зеро
и – в Бога душу
ты, мой застенчивый герой,
меня не слушай
живи, как прежде, до меня
живи, как можешь
на мелкий бисер разменяй
вкус тёплой кожи
ищи по свету тех, других,
умней и лучше
и пусть расходятся круги
по хрупкой суше
и пусть спускается тропа
к часам песочным
а я поплачу невпопад
над чьей-то строчкой
я в "кушать подано" смогу
вплести Офелий
забуду запах горьких губ
в чужой постели
сотру в тетради эпизод
за эпизодом
мне, разлюбившей, повезёт
уйду свободной
а шарик пляшет и поёт
по-человечьи
сгорает прошлое моё
на тонкой свечке
копытное