Избранное

Слитность с родной землей и народом, сопричастность к биографии страны и эпохи присущи и прозе Леонида Гурунца. Хорошо об этом сказано в рассказе «Дороги», раскрывающем творческое кредо писателя: бегут в разные стороны от его родного села дороги, но одна из них выходит на большак, затем идет все дальше и дальше и, пересекая многие границы, города и веси, соединяет «маленькое село со всем миром».

Таково и село Нгер, где происходят события «Карабахской поэмы». Издревле, еще «со времен Адама», стоит оно, словно застыв под тяжестью веков и скал. И кажется, затерялось глухое село в безбрежном крае — «за семью горами, за семью морями». Но и до него доходят, отдаваясь эхом в горах, раскаты грозовых бурь — Октябрьской революции и Бакинской коммуны, потрясших основы старого мира — мира насилия и произвола, нищеты и мрака. И сюда приходит великая правда времени — правда Ленина и Шаумяна, открывшая бедному люду новый путь к жизни, к свету.

Так биография маленького горного села под пером писателя перерастает в летопись исторических судеб народа, а лирическая исповедь автора органически сливается с эпическим изображением действительности, придающим роману Гурунца масштабность историко-революционного полотна.

«Откуда я? — Я из моего детства». Эти слова Антуана Сент-Экзюпери могли бы стать эпиграфом к «Карабахской поэме» Л. Гурунца — о становлении детской души, омраченной бедами и страданиями родного народа и озаренной светлой мечтой о будущем. Это книга о формировании психологии и характера молодого человека, о его первой любви, первом открытии мира, постижении сущности добра и зла.

Вместе с юным героем романа — крестьянским парнишкой Арсеном, мы совершаем путешествие в далекую страну детства, которую «всегда два месяца светят, два солнца греют», несмотря ни на какие невзгоды и тревоги времени.

Воспоминания о безвозвратном прошлом всегда вызывают элегическую грусть. Глубоким лиризмом пронизаны страницы «Карабахской поэмы». Подобно лирической прозе русских «деревенских» писателей, «элегические устремления» Леонида Гурунца в прошлое родного села обращены «к тем духовным и нравственным ценностям», которые «вырабатывал народ за века своего трудового существования и которые живы для современности» [2].

Мы знакомимся с семьей Мартиросянов — с отцом и матерью Арсена, его дедушкой и бабушкой. Это простые труженики села, которые всю жизнь отбывали барщину на чужих полях. Отец Арсена батрачит у богатея Вартазара, а мать и бабушка молят бога, чтобы сохранилась их единственная кормилица — корова Марал. Бабушка даже украсила ее лоб амулетами из лоскутков — от дурного глаза и всякого несчастья. Но не помогли ни амулеты бабушки, ни ежедневные молитвы матери: корову увели люди Вартазара за уплату долгов. С щемящей болью заканчивает этот эпизод автор:

«Мы долго стояли, застыв у крыльца и неизвестно почему сняв шапки, словно в доме лежал покойник».

Писатель правдиво показывает нарастание протеста крестьянства против существующих порядков, против безжалостной эксплуатации бедняков со стороны сельских мироедов и царских чиновников. В числе протестующих нгерцев и отец Арсена. Он становится на защиту «крамольного» учителя Михаила и за убийство стражников осуждается на каторгу. Маленький Арсен потрясен случившимся и в то же время гордится своим отцом: ведь он хотел спасти его старого школьного учителя. Когда же арестованных вели мимо села и Арсен увидел среди них закованного в кандалы отца, он уже по-взрослому подумал: «Дорога в Сибирь, оказывается, лежит через Нгер». Мальчик бросился к арестованным, но перед его лицом скрестились два штыка.

«Отец поднял голову. Высокий, угловатый, он и теперь казался великаном. Его черная борода, разметавшаяся по груди, намокла от дождя и блестела».

Таким несгибающимся под тяжестью бед остался в сердце Арсена образ его отца.

Но, пожалуй, главным героем в «Карабахской поэме» выступает дед Арсена — уста (мастер) Оан. Потомственный гончар, — гончарное ремесло одно из древних в Армении, — он является живым носителем национальных традиций и высоких нравственных устоев, хранителем народной мудрости и житейского опыта. Не случайно Арсен так тянется к своему милому деду, почувствовав таящуюся в нем огромную притягательную силу. Взволнованным обращением к нему начинается и кончается «Карабахская поэма». В эпилоге романа, словно не желая расставаться с ним, автор восклицает:

«Как вырвать тебя из мрака забвенья, мой дед, мой полубог, мой добрый домашний гений?!»