Истинные случаи никогда не становятся причинами.Ты счел бы все это, вероятно,лишним.Вероятно, сейчасТы испытываешь безразличие.Впрочем, онНе испытывал безразличия,Ибо от него осталась лишь горстка пепла,Слежавшегося с миром, с пыльной дорогой,Слежавшегося с ветром, с большим небом,В котором он не находил Бога,Ибо не обращал свой взор к небу.Земля — она была ему ближеИ он изучал в Сарагосе право человекаИ — кровообращение человека в Париже.Да, он не находил БогаНи в себе,ни в небе,ни на иконе,Потому что не отрывал взглядаОт человека и дороги.Потому что всю жизнь уходилОт погони.Сын века — он уходил от своегоВека,Заворачиваясь в плащот соглядатаев, голодаи снега.Человек,Изучивший потребность и возможностьЧеловека.Человек, изучивший человекадля человекаОн так и не обратил свой взор к небу,Потому что тысяча пятьсот пятьдесят третьем годуВ ЖеневеОн сгорел между двумя полюсами века:Между ненавистью человекаИ невежеством человека.
Описание утра
А.Рутштейн
Как вагонетки раскачиваютсяНаправо и налево,Как кинолента рассветаРаскручивается неторопливо,Как пригородные трамваиВозникают из–за деревьевВ горизонтальном пейзажеПредместья и залива, — Я все это видел,Я по сей часВсе это вижу:Их движенье то же,Остановки их–Точно те же,Ниже водыи пыльнойТравы повыше,О, как они катятсяПо заболоченному побережьюВ маленький сонВ маленький свет природы,Из короткой перспективыУвеличиваясь, возникая,Витиеватые автострадыС грузовиками,с грузовиками,с грузовиками.Ты плыви, мой трамвай,Ты кораблик, кораблик утлый,Пассажиры твои–Обобшённые образы утраВ современной песенкеОбщественные отношения.Ты плыви. Ты раскачивайФонарики угнетенияВ бесконечное утроИ короткие жизни,К озаренной патриацинскимиСветильникамиметрополитенаРеальной улыбке человеческого автоматизма.Увези их, маленьких,Их неправедных и справедливых.Пусть останутся краскиЛишь коричневаяДа голубая.Соскочить с трамваяИ бежать к заливу,бежать к заливу,В горизонтальном пейзажеПадая, утопая.