Избранное

Новосильцева потный рысак.
Оторочена туча мерлушкой.
На бегу легконогий русак
становился коснеющей тушкой,

замеряющей наискосок

десятины родного простора.
И, влетев в оголённый лесок,
заливалась легавая Дора.

…Уж давно по окрестным лесам

не сыскать длинноухих кормильцев.
Проливая коньяк по усам,
не трубит егерям Новосильцев,

но ещё под глазами мешки

у меня… Бубенцы-колокольцы…
Вот таким выпускали кишки
на туманной заре комсомольцы!

1978

Памяти Николая Клюева

1

Олонецких изб громадины
заколочены, глухи.
На резные перекладины
не садятся петухи.

Пролетая над амбарами,

ветер спрашивал, дивясь:
– Сладко ль вам под комиссарами?
А они проснулись:
– Ась?

Не найти тебе ни корочки,

ну да ты и так щекаст.
Словно мел на медной створочке,
золотится снежный наст.

Надо б этих комиссариков,

шедших с грамотой к крыльцу,
растереть бы, как комариков
по усталому лицу.

2

Древо с фениксами красными.
Строк личное полотно,
густо затканное гласными.
То всё ясно, то темно…

Десять лет по норам прятался,

бородой зарос до глаз,
к новой власти худо сватался.
Но пробил последний час:

оспяною лапой Сталина

взята в гиблые места
и зарыта персть крестьянина
без отпева и креста.

Где лежишь, Никола-мученик,

богоизбранный помор?
Я прожгу слезой горючею
твой заснеженный бугор.

1978

«Россия ты моя…»

Россия ты моя!
$$$$$$$$$$$$И дождь сродни потопу,
и ветер, в октябре сжигающий листы…
В завшивленный барак, в распутную Европу
мы унесём мечту о том, какая ты.

Чужим не понята. Оболгана своими

$$$$$$$$$$$$$$в чреде глухих годин.
Как солнце плавкое в закатном смуглом
$$$$$$$$$$$$$$$$$$дыме бурьяна и руин,

вот-вот погаснешь ты.

$$$$$$$$$$$$$И кто тогда поверит
слезам твоих кликуш?
Слепые, как кроты, на ощупь выйдут
$$$$$$$$$$$$в двери останки наших душ.

…Россия, это ты

$$$$$$$$$$$$на папертях кричала,
когда из алтарей сынов везли в Кресты.
В края, куда звезда лучом не доставала,
они ушли с мечтой о том, какая ты.

1978

Утром, вечером, ночью…

I

От хвойных игл с золотой пыльцой
глаза устали.
Как изменилось твоё лицо,
пока мы спали!
Как будто ты разучилась жить,
сроднясь со снами.
И вот не знаешь о чём просить
Того, кто с нами.

II

Лесной игольчатый окоём
под лепкой снега.
Под поцелуем моим – твоё
трепещет веко,
ещё прощаясь с последним сном.
Как было ярко
от малым машущего крылом
свечи огарка!

III

…И снится в инее блёстком храм,
верней, руина,
чьи бреши смертно открыты нам.

Горька, что хина,

слеза, бежавшая по щеке
сегодня ночью
и прикипающая к строке
уже воочью.

IV