Избранное

Ехали, ехали. Все стало розовым — вода Авана, и горы вокруг озера, и скалистый остров, который давно уже соединился с берегом и назывался островом только по старой памяти. Аван сильно обмелел. Обнажившийся берег светлым кольцом опоясывал озеро. Выпущенная из него вода заставила работать шесть мощных, расположенных каскадом, электростанций. Поэтому река Гюмет должна сделать крутой поворот, пройти через скалы по пятидесятикилометровому тоннелю и отдать свои воды Авану.

Один из участков строительства Гюмет — Аван залег в округлых синеватых горах. Издали следы человека едва заметны. Группа белых домиков, пирамидка черной, извлеченной из глубины породы, тоненькая полоска узкоколейки, навесы над мешками с цементом — все маленькое и будто временное на вечной, неподвижной земле, под чистейшим небом.

В поселке было то особое, необычное возбуждение, какое бывает, когда нормальное, будничное течение жизни нарушается стихийным событием. У строительной конторы уже стояли две машины. Прибыло районное начальство. Последние метры до конторы ехали медленно. Машина почти расталкивала людей, забегающих вперед и заглядывающих в окна.

Начальник строительства открыл дверцу.

— Вот какое происшествие, — повинился он, — что будешь делать: огонь!

Люди, собравшиеся вокруг машины, загрустили, завздыхали.

Старик с широким медным лицом сказал строго и многозначительно:

— Люди целы. Об этом ты, товарищ инженер, совершенно не думай. Люди все целы, невредимы. Совершенно ты об этом не беспокойся.

Он докладывал, как будто ответственность за жизнь людей лежала именно на нем.

— А как горело! — с захлебом говорила молодая женщина. — Огонь сразу вверх, вверх, да со свистом!

Женщина была беленькая, голубоглазая. Старик неодобрительно покосился на нее:

— Тебе что! Ни разума, ни заботы…

Она не поняла и улыбнулась ему по-детски открытым лицом.

— Там из прокуратуры приехали, — негромко сообщил Георгию начальник строительства, — и Караян из исполкома. Сейчас на пожарище пойдут.

На месте бывшего дома, отдавая угарное тепло, остывала груда почерневших кирпичей и струисто колебался нагретый воздух. У пожарища стояли долго. Выясняли причины. Неисправность электропроводки не подтвердилась. Электричество отключили в двадцать три часа, а пожар начался около двух. Никто не знал, откуда занялось. Ночной сторож говорил, что видел в окне второго этажа огонек. Кто-то жег свечку или маленькую лампу.

— Ясно, — сказал Георгий, — света не было, конечно, жгли.

Он знал, что теперь придется долго сидеть в душном помещении, выяснять причины пожара, выслушивать показания множества людей. Вряд ли удастся выяснить истину. Никто не мог поджечь дом со злым умыслом. Имущество сгорело почти у всех. Местные — городские рабочие — жили налегке, но были и приезжие, которые потеряли почти все. Вот об этом предстояло подумать.

Следователь несколько раз обошел пожарище, точно обмеряя его шагами. Черный квадратный остов казался маленьким, и не верилось, что на этом месте стоял вместительный двухэтажный дом.

Георгий поискал глазами Эвнику. Она была неподалеку, среди рабочих поселка. Ею совершенно завладела белокурая молодая женщина — та, что рассказывала о пожаре. Женщина поминутно осторожно касалась то рукава, то бортика пальто Эвники, заглядывала ей в лицо и без умолку говорила, улыбаясь свежими губами:

— А мне всего жальчее полотенчиков, что Вова вчера привез. Вот именно какие мне мечталось. Цветочки сиреневые, и птички на них сидят. Такие красивые полотенчики — и не утерлась я ими ни разу…

Георгий подошел к Эвнике:

— Я тебя сейчас где-нибудь устрою, пока совещание кончится.

— А я их к себе возьму, — готовно сказала женщина, — нас тут одна бабушка на квартиру пустила. Мы и чайничек вскипятим. Вы за них не тревожьтесь, идите себе. — И тут же, повернувшись к Эвнике, она продолжала: — Я ему говорю: «Вовка, Вовка, мы же с тобой остались в чем есть…» А сама смеюсь, надо же!

Эвника покачала головой и посмотрела на Георгия, приглашая его не то удивиться этой милой глупости, не то посмеяться над ней.

Покровительственно, бережно женщина взяла Эвнику за руку и повела к поселку.

— Света, — крикнул ей начальник строительства, — ты чай, сахар в магазине возьми на мое имя!

Света отрицательно помахала рукой:

— У Вовки есть деньги. В пиджаке остались.

— Не знаешь, за что браться, — пожаловался Георгию начальник строительства, — я к вам с другой бедой ехать собирался, а тут… — Он махнул рукой.

В эту минуту Георгий увидел Андраника. Тоннельщик шел ему навстречу, вытирая руки о ватник.

«Приехал, — довольно посмеиваясь, про себя отметил Георгий. — Все же послушал меня».