Избранное

— Спасибо тебе, брат, за твою доброту и за твое искусство. Если ты когда-нибудь возжаждешь тишины, прохлады и покоя, то здесь, внизу, будешь всегда желанным гостем. Послушай только, как нежно журчат реки. Чувствуешь ты, как прохладна их вода? И взгляни, какую они образуют петлю. Она зеленая с белым, но белое не ослепляет. Мне это нравится. Зевс удачно выбрал для меня место.

— Это луг, — объяснил Прометей. — А растущие на нем цветы называются асфоделиями. Корни у них состоят из клубней, которые можно есть.

— Откуда ты все это знаешь? — удивленно спросил Аид.

— Бабушка Гея многому меня научила, — отвечал Прометей. Он помышлял о том, чтобы вызвать старицу, но знал, что без нужды она не явится.

— Я хочу здесь остаться, — заявил Аид, — а на асфоделиевом лугу вы поселите титанов. Пусть они там спят, я же смогу за ними наблюдать. Красивейшую из титанид я возьму себе в жены. Она будет восседать на холме рядом со мной. Знаешь ли ты какую-нибудь из них, брат мой, что была бы молода и красива?

Прометей рассмеялся.

— О да, — сказал он, расплывшись в улыбке, — таких много. Кора, например, и…

— Стало быть, Кора, — перебил его Аид, — красивое имя, да и значит оно «дева». Стало быть, дева Кора. Приведи ее сюда. Пусть сядет рядом со мной, там, где сейчас сидишь ты.

Прометей устало кивнул. Его охватило желание растянуться на асфоделиевом лугу и поспать, а когда он услышал тихий плеск ручьев, то снова ощутил, правда глухо, будто приглушенный свет, проблеск, но именно только проблеск счастья. Он мигом вскочил на ноги.

— Прощай, — сказал он Аиду, — боюсь, я тут у тебя засну, а мне ведь лететь обратно. Друзья меня ждут. Мы собираемся на совет.

— Я тебя не держу, — ответил Аид. — Скажи Зевсу, чтоб поскорее прислал мне титанов или хотя бы Кору. Скажи ему, что мне здесь хорошо. Будьте здоровы вы все там, наверху!

— Будь здоров, брат, — сказал Прометей и пустился в путь. Когда он очутился вблизи Критского леса, то не мог отказать себе в удовольствии повидать двадцать седьмую Амалфею. Но заскочил он к ней всего лишь на минутку, ибо думал, что боги ждут его с нетерпением. Ждала же его, по правде говоря, одна только Гестия. Остальные — больше всех усердствовал в этом Зевс — воспользовались его отсутствием, чтобы продолжить распределение мест.

— Я считаю неверным, чтобы Прометей участвовал в правлении царством, — заявил Зевс. — Подумайте, сколько еще титанов могли бы на это претендовать, во-первых, Рея, затем Япет и Эпиметей, да еще Океан и Тетия и тысяча тысяч их детей! Пусть они сейчас ничего и не требуют, зато потребуют позже, или же это сделают их потомки. К чему это приведет, если между нами и ими не будет четкой границы!

— Однако, не будь Прометея, — возразила Гестия, — сидеть бы нам по сю пору в сердце властелина. Мы выкажем себя крайне неблагодарными и несправедливыми, если не будем с ним обходиться, как с равным.

— Почему это? — вмешалась Гера. — Прометей пировал за столом у Кроноса, в то время как мы томились в темнице, а наш отважный брат Зевс был вынужден прятаться в лесу, среди коз. Так что же, еще и награждать его за это? Ему все время жилось хорошо, а коли он нам и помог, впрочем, весьма скромно, то сделал это лишь из страха перед наказанием. Я считаю, для него будет достаточной наградой, если мы не заточим его вместе с другими титанами в подземном царстве.

— Мне все равно, — проворчал Посейдон. Он лежал на леднике, венчавшем вершину, и был еще так полон боевого пыла, что лед под ним таял, растекаясь ручьями, и его меч-трезубец заливало водой.

— О, какие вы бессовестные! — гневно вскричала Гестия.

Посейдон мрачно засмеялся и плеснул водой себе на лоб. Гера чуть было не вцепилась сестре в лицо, но Зевс ее удержал.

— Не будем ссориться, дражайшие братья и сестры, — заговорил он, — только я думаю, что Гестия одинока в своем мнении. Посейдон и Гера с ней не согласны, и Аид наверняка был бы заодно с нами. Ведь он ослеп исключительно по вине Прометея: тот выпустил Сторуких, и от этого у нашего брата повредились глаза. Но давайте послушаем еще Деметру. Что скажешь ты, тихая сестра? Здесь, на земле, ты стала такой молчаливой!

Это была правда. Деметра все время смотрела вниз, в зеленые, голубые и пурпурно-золотые долины, сбегавшие в сверкающее море, и эта зрелище наполняло ее блаженством.

— Я думаю, наш брат Зеве лучше всех знает, как поступить, — сказала она, не отрывая взгляда от полей и лугов. И прибавила: — Что касается меня, то у меня есть только одна просьба: я хотела бы навсегда остаться здесь среди этого цветения.

— Но это пестрое великолепие длится недолго, ты будешь разочарована, — сказал Зевс. — Цветы засыхают и вянут, зелень желтеет, а потом все это покрывает снег.

— Тем более я должна их оберегать! — воскликнула Деметра.