Избранное

Гестия, Феба и Тейя лишились чувств, даже Гера упала с криком, когда липкая рука коснулась ее головы. Титаны прижались к скале, Посейдон' дрожа, размахивал трезубцем. Аид, ослепленный кулаком из раскаленной меди, плача, закрывал руками глаза. А Прометей, бледный, стоял бок о бок с таким же бледным Зевсом и, обессилев, думал, что как зачинщик всеобщей погибели обязан пожертвовать собой. Тут Кронос медленно и важно выступил вперед и, воздев кверху руки, обратился к голове-уху, говоря то на бычьем, то на львином языке.

В этот миг Прометей понял, что голова-глаз, голова-пасть, голова-ухо и серое облако, пронизанное красными жилками, скорее всего, принадлежат одному и тому же существу, ибо эти головы высились над остальными, а шеи, на которых они сидели, тянулись из одной груди. Да и сто рук, которые сейчас схватили Кроноса и подняли вверх сквозь приливы огня, принадлежали тому колоссу, что, по-видимому, был главным из трех и чье имя — двух других звали Бриарей и Гиес — было Котт.

Поскольку Кронос был унесен ввысь, Кратос и Бия обежали скалу и стремглав бросились в воздушные вихри, другие титаны последовали их примеру, некоторые же, например Зевс и Прометей, хотели подобрать свое оружие, но тут случилось нечто более чем странное. Чудовища, которые с той минуты, как к ним обратился Кронос, твердо стояли на своих трехстах ногах и были хорошо различимы, как три отдельных существа, начали вдруг снова сплетаться и смешиваться; руки их перепутались; одни головы свесились, оттого что их шеи вдруг словно завяли, другие зачавкали, третьи захрапели, колени подгибались, туловища же с грохотом падали на скалистую почву. Кронос выпал из державших его пальцев, которые теперь то растопыривались, то скрючивались, и, перелетев через головы, шеи, торсы и бедра, свергнутый властелин без чувств грохнулся на землю.

— Вяжи их, скорее! — крикнул Зевс Прометею и попробовал поднять незримую тяжесть.

Прометей не понял, что произошло.

— Помоги мне! — гневно крикнул Зевс, и Прометей поспешил к нему, чтобы вместе с ним извлечь на поверхность врезавшуюся глубоко в почву Силу.

— Они опьянели, — задыхаясь, говорил Зевс, — внезапно обретенная свобода оглушила их, как сурков и медведей, когда те после зимней спячки выходят из своих нор и берлог на волю. Свяжи их, а заодно и Кроноса! Тогда у них в тюрьме появится игрушка, которой им ввек не наиграться.

«Как думает он с ними сладить? — ломал голову Прометей. — Как могут узы чистого тяготения их сдержать, если мы, куда более слабые, чем они, в силах поднять Незримое? А как мы утащим отсюда этих страшилищ? Взять хотя бы эту свинцовую руку — нам не унести даже одну ее кисть!»

Зевс охватил поясом тяготения тела Сторуких там, где соприкасались их торсы, то есть над тазом, и теперь, широко расставив ноги, держал концы разорванного пояса под мышками, соединяя их таким образом, чтоб черные места наложились друг на друга и вновь стали незримыми.

— Старуха Гея много чего рассказала мне об этих чудовищах, — произнес Зевс, словно угадав мысли Прометея. — Если тяготение Замкнется в кольцо, говорила она, нет такой силы, что могла бы его разорвать. О накале этой битвы она ведь ничего не знала. А теперь — вперед! Превратись вместе со мной в сильнейший северный ветер!

Сказав это, он коснулся плеча юного титана, и Прометей вдруг почувствовал, как безмерно выросла его сила. Его соратники показались ему величиною с муху, и он едва поборол искушение дохнуть на них и сдуть прочь. Он прыгал с ноги на ногу, пыхтел, сопел, а рядом с ним, помахивая черным поясом, пританцовывал громко фыркавший и сопевший Зевс.

— Хватай, — пропыхтел Зевс, и вдвоем они схватили чудовищ вместе с Кроносом, без труда, будто это был пух, слетели с ними на Землю, прямо в алмазную пещеру, которую тоже опутали узами тяготения, а концы и здесь наложили один на другой. После чего они приняли свой истинный облик и пешком пошли назад, через сумеречно-желтую галерею, в которой теперь не было для них ничего страшного.

— Послушай, брат, — заговорил Зевс, когда они медленно шли по галерее, он впереди, а Прометей за ним следом, — послушай, ты так необдуманно схватил Кроноса за пояс, что чуть нас всех не погубил. Без меня все вы пропали бы ни за что.

— Мы будем тебе вечно благодарны, — сказал Прометей, но, говоря эти слова, начал злиться, ибо он думал, что погибель от них отвратил вовсе не Зевс, а сперва Кронос, затем непривычная для чудовищ свобода.

— Ты ничего не хочешь сказать в свое оправдание? — спросил Зевс.

— Но ведь Сторукие были нашей последней надеждой, — отвечал Прометей. — Не порви я пояс, победил бы Кронос, и не он, а мы сидели бы сейчас взаперти вместе с чудовищами.