Избранное

— Прекрасные слова, — сказал Боорман. — Вы не считаете? Они подходят к любым обстоятельствам. Возьмите, к примеру, Лауверэйсена. Он подавлен горем, хотя никто у него не умер, в мыслях он то и дело возвращается к этой сотне тысяч экземпляров. Да, честно говоря, я и сам не в состоянии помнить о бесчисленных мелочах, которые надо упомянуть в этой статье. Я все время, черт подери, думаю о кузнеце и о ноге его сестрицы.

Походив по конторе взад и вперед, он все же снова принялся диктовать:

— «…из которых, однако, ни одной нельзя пренебречь. В подобных обстоятельствах мы испытываем острую нужду в помощи, и ее может оказать нам лишь человек, находящийся вне трагического вихря, обрушившегося на нас и лишившего нас последних сил. Только чужой человек может помочь нам уладить многочисленные формальности, а их нельзя игнорировать, и они — в своей безжалостности — разительно контрастируют с мучительным сном, в котором мы ощупью блуждаем». Вычеркните «ощупью», Лаарманс, одного «блуждаем» уже достаточно. «А насколько тяжелее человеку, чей родственник умер в другом городе или за границей!» Чистейшая правда, Лаарманс. Если вдруг умрет ваша любовница, это само по себе уже скверно, где бы она ни преставилась. Но если смерть застигла ее в другом городе или во время путешествия, это еще хуже. Разве мы с вами только что не убедились в этом на примере моей жены, пожелавшей перевезти из Гента свою сестру? У вас нет времени на размышления, потому что покойник застиг вас врасплох. И пока вы приходите в себя, он начинает смердеть. Вы можете ожидать от него только смрада, а не совета. Однако поехали дальше. «И тогда перед тобой словно вырастает глухая стена, без единой бреши. А ведь все должно быть улажено за несколько дней — иначе ты вступаешь в конфликт с властями, которые не могут или не хотят входить в твое положение, каким бы исключительным оно ни было». Теперь мы вроде уже достаточно наплели, чтобы выпустить на арену Кортхалса, верно, Лаарманс? «Именно в такие минуты обнаруживаешь, что большинство владельцев похоронных бюро не в состоянии справиться со своей задачей на должном уровне. Если не считать отдельных достойных уважения персон, в целом среди представителей этой профессии встречаешь слишком много дурно воспитанных людей, тогда как тонкое — чтобы не сказать рафинированное — воспитание является первой предпосылкой успешного осуществления подобных церемоний без риска вызвать раздражение или обиду у присутствующих, которые нередко враждуют друг с другом в силу противоречивости их интересов. Иные владельцы похоронных бюро обладают серьезной подготовкой и опытом, но не располагают капиталом, необходимым в наши дли, чтобы оснастить фирму по последнему слону техники». Вот тут мы подошли к Кортхалсу вплотную, Лаарманс. «Недавно состоялись похороны одного известного политического деятеля, имя которого мы называть не будем, потому что оно не относится к делу. Большое впечатление произвела на нас безукоризненная четкость, с которой вся церемония похорон была улажена известной фирмой „Кортхалс и сыновья“ из Гента». Нет! Вместо «улажена» напишите «проведена». «В особенности нас поразил новый моторизованный катафалк „Кортхалс Четырнадцатый“, специально сконструированный для перевозки покойников из одного города в другой. Он чрезвычайно удобен также для перевозки усопших на кладбище, которое в большинстве крупных городов расположено далеко от центра. Обычный замедленный темп шествия, неизбежный, когда гроб везут на лошадях, и подвергающий столь тяжелому испытанию перенапряженные нервы присутствующих, может быть заменен скоростью двадцать-тридцать километров в час без ущерба для торжественности церемонии. Сделать то же самое с лошадьми невозможно, потому что надо сохранять траурный ритм». Это правда, Лаарманс, ведь лошадь, бегущая рысью, вызывает ощущение бодрости и веселья, а это никуда не годится. «Впереди находится трехместное отделение, где два места предназначены исключительно для родственников, которые не желают расставаться с покойным даже на время его перевозки в другой город. Секция полностью отгорожена от остальной части машины». Это необходимо подчеркнуть, Лаарманс, а не то люди испугаются, что им придется сидеть возле трупа. «Машина может развивать скорость до восьмидесяти километров в час. Здесь мы еще можем добавить, что вышеуказанная фирма уже в течение некоторого времени располагает и вторым автомобилем — „Кортхалсом Пятнадцатым“, который сконструирован специально для перевозки больных и раненых. Эта машина снаряжена гамаком и обеспечена особыми рессорами, которые полностью поглощают все толчки, так что они ни в малейшей степей и не беспокоят пациента. От всей души желаем фирме „Кортхалс и сыновья“ успеха с обоими ее нововведениями». Ну вот, этого хватит. Ведь Кортхалс уже подписал, что он прочитал и одобрил статью, Пошлите это в типографию, Лаарманс, и попросите прислать с обратной почтой гранки в трех экземплярах.

Примерно в половине двенадцатого позвонила госпожа Лауверэйсен, еще надеявшаяся что-то уладить по телефону.