Избранное

Какое наслаждение ехать вот так, в новой, просторной, комфортабельной машине, которая, подчиняясь малейшему движению водителя, то внезапно останавливается, застыв, как заколдованное чудище, то бесшумно срывается и летит вперед. Ты знаешь, что соседи зеленеют от зависти, хозяева магазинов, куда ты ходил за покупками, приветливо машут рукой, а ты захочешь — ответишь, нет — проскочишь мимо, и никто не обидится, не нужно самому тащить тяжелые чемоданы — вещи уместились в багажнике, похожем на морду кашалота. Разумеется, путешествие в компании имеет свои теневые стороны. Тот, кого взяли с собой из милости, должен знать свое место. Надо во всем соглашаться с хозяином. Противоречить разрешается только в шутку — шутка подчеркивает его хозяйское положение. Когда он сидит за рулем, надо набивать табаком и вставлять ему в рот трубку. Если потребуется в туалет — надо терпеть до тех пор, пока и он захочет, иначе прослывешь невежей. Надо восторгаться в дороге всем, что нравится ему, не возражать, если он предпочитает ехать через Ронссе, а не через Оуденаарде или во что бы то ни стало решит обедать в ресторане «Гаргантюа». Ни в коем случае нельзя обращаться за поддержкой к спутницам, иначе он почувствует себя пятым колесом в своем собственном роскошном автомобиле. На каждой остановке следует проворно выскакивать и помогать дамам выходить из машины, при въезде в гараж или на крутых поворотах в горах надо, пятясь задом, показывать путь; следить, чтобы тебя никто не принял за владельца машины, ибо каждому должно воздаваться по заслугам; не забывать сразу же отдавать половину денег за бензин. При несоблюдении этих правил воодушевление хозяина грозит перейти в недовольство.

«Через Брюгге или Дикомёйде?» — спрашивает он и тут же, свернув влево, что делает ответ излишним, доводит скорость до ста двадцати. Вот это мотор! Его шум был не громче жужжания обыкновенной мухи. Мне казалось, будто мы неподвижно висим над автострадой, которая, подобно ленте конвейера, стремительно проносится под нами. Мы проскочили Ниеувепоорт, Брюгге, Гент, Брюссель. Наконец он сжалился и дал нам передохнуть в Намене. Мы зашли в кафе. «Видел ты этого идиота велосипедиста? Еще бы чуть-чуть, и… Но Джекки изумительно водит машину». Мы второпях выпили по чашечке кофе и снова тронулись в путь; через лес Сен-Гюбер, над пропастями, сквозь полосы тумана, по крутым дорогам, где тормоза скрежетали, как паровозные сцепления, мы добрались до Бастони, расположенной на другом конце нашей страны. И тут супруга Джекки категорически отказалась ехать дальше: у нее затекло все тело и она умирала с голоду. Моя половина спокойно спала, скрючившись в своем уголке. Мы доехали до гостиницы «Арденнский гранд-отель», сняли там номера, пообедали и отправились поглядеть, как живут здесь люди.

2

О Бастони можно говорить все, что угодно, как хорошее, так и плохое, но одно бесспорно: нигде в мире не найдешь таких прекрасных, благоухающих окороков, как здесь. Ну, а если уж вы забрались в Бастонь, искать вам окорока не придется. Мясных лавок здесь больше, чем палаток на рынке.

Вечером мы стояли на Центральной площади перед освещенной витриной лавочки достопочтенного господина Хускина под вывеской «Лучшая в мире ветчина». Приплюснув носы к стеклу, мы разглядывали легионы окороков, украшавших потолок и стены. Они были великолепно оформлены — упакованы в целлофан и украшены бельгийскими флажками. За прилавком важно восседала госпожа Хускин собственной персоной, сияющая, розовая, сама как огромный окорок. Сквозь стекло витрины она смотрела на нашу компанию вопросительно, будто хотела сказать: «А дальше что?» Только что пробило десять, ей пора было закрывать. Она не спеша подняла руку к выключателю и погасила, а потом опять зажгла свет. После такого ультиматума мы вчетвером ринулись в магазин. Немедленно купить окорок, теперь или никогда, здесь или нигде! И не окорок — много, много окороков, черт подери! Кто приезжает в Рим, тот осматривает церковь святого Петра, кто попадает в Бастонь, покупает окорока.