Избранное

Подъехав к дому, где жила Наталья Федоровна, он хозяйски оглядел кучу угля возле калитки. С тех пор как Наталья Федоровна зачастила к старикам, то к матери, то к отцу, Жильцов не оставался в долгу, кое-что делал у нее по хозяйству. Мужа у Натальи Федоровны не было, сын вырос дармоедом.

Она как раз села пить чай на террасе, в кокетливом халатике, в пестром платочке. Увидела Жильцова, вскочила и забеспокоилась, что с отцом.

- Да я так заглянул, - отговорился Жильцов. - Вам уголь когда завезли?

- Вчера утром. И до сих пор лежит. - Она налила ему чай, придвинула хлеб и тарелку с нарезанной колбасой. - Вчера я дала сыну три рубля, чтоб перенес уголь в сарай, и вот… - Она всегда жаловалась Жильцову на сына. Такая самостоятельная женщина, а не могла сладить со своим оболтусом.

В открытую дверь Жильцов увидел на диване спящего парня. Он спал одетым, сальные космы разбросаны по вышитой крестом подушке. «Вот кому заплетать бы не мешало», - подумал Жильцов. Наталья Федоровна проследила за его взглядом, вздохнула:

- Полчаса как явился. Хоть бы вы мне помогли.

Жильцов неловко отмолчался. Парня знали в поселке как любителя красивой жизни. Куда с ним? В цех к себе не возьмешь…

Она еще вздохнула, принялась намазывать хлеб сыром из баночки.

- Вы сегодня какой-то странный. Пришли, молчите, ничего не едите. Что с вами?

- Со мной все в порядке, - сказал Жильцов. - С отцом что-то неладно.

- Ах боже мой! - она выронила нож. - И вы мне сразу не сообщили! Какая температура? - Наталья Федоровна заторопилась допить чай.

- У него не температура, у него беспокойство, - начал выкладывать Жильцов, предварительно уговорив ее дозавтракать не спеша. - Бессонница появилась… Может, ему снотворное на ночь давать?

- Нет, нет… никаких заочных советов. Я должна посмотреть больного. - Наталья Федоровна накрыла салфеткой еду и посуду, убежала в дом переодеться.

Что- то она там с собой сотворила. В домашнем халатике и ненакрашенная, казалась вполне еще молодой, с приятным, добрым лицом, а нарядилась и намазалась -прибавила себе годов и погрубела.

Отец встретил Наталью Федоровну угрюмо, без обычных своих любезностей.

- Хрипов меньше, - приговаривала она, выслушивая старика. - Вы у нас молодцом. Сердце как у тридцатилетнего.

Наталья Федоровна вызывала пациента на обычный шутливый разговор, но он не отвечал.

- Ваш отец мне сегодня не нравится, - сказала она Жильцову, садясь за стол в зале. - У него определенная депрессия. Конечно, ничего страшного, однако плохое настроение союзник болезни. - Наталья Федоровна покрутила в воздухе изящной шариковой ручкой. - Давайте попробуем снять депрессию. Есть одно лекарство, новое. Могу выписать, но сможете ли вы достать?

- Если надо, значит, достанем! - Жильцов сразу подумал, что придется поехать к Зойке.

- А то, знаете ли, иногда родственники больного только зря бегают по аптекам…

- Не беспокойтесь, достанем! - твердо заверил Жильцов.

- И нам, врачам, за это попадает. - Наталья Федоровна нацелилась ручкой в бланк. - Но я на вас очень надеюсь. - Она еще поколебалась и нацарапала рецепт. - Учтите - без печати он недействителен. Придется вам прокатить меня до поликлиники.

- Я бы вас и так довез, - сказал Жильцов. - И насчет угля не беспокойтесь. Мать ребят пошлет после школы, они перетаскают.

По пути в поликлинику Наталья Федоровна снова завела речь о своем балбесе. «Противоречие женского характера, - думал Жильцов. - С мальчишкой она сладить не может, а меня берет железной рукой».

- Ладно, пускай завтра приходит прямо в цех, - сдался Жильцов.

В регистратуре недоверчиво покрутили рецепт, но печать все же поставили.

К Зойке Жильцов поехал после смены. Время самое неподходящее - в продовольственном толчея. Но Зойка освободится только после девяти, да и нехорошо соваться к ней на квартиру без предупреждения. Василий уже год как в отсутствии, а Зойка красивая, и душа у нее нараспашку, - может, кто-то уже успел, влез в душу. Жильцов очень уважал Зойку за доброту. Она Василия не бросит, пока он там. Но вернется - и не будет у них никакой хорошей жизни. Зойка словно предчувствует - что ни праздник, радует стариков или колбасой высшего сорта, или судаком, или свиными ножками. Не надо бы обращаться к ней с просьбой насчет лекарства, но другого родственника или знакомого, умеющего все достать, у Жильцовых не было.

Он поставил свой желтый «Запорожец» напротив молочного отдела, где работала Зойка. Она сразу выбежала - в белой накрахмаленной куртке, в шапочке пирожком на высоко взбитых волосах.

- Что случилось? С Васей?

Встревожилась взаправду, но без мужа не сохнет, цветет. Верхняя пуговица белой куртки еле выдерживает напор грудей, юбка из лакированной кожи на вершок выше колен, в тонком налитом чулке сквозь дырочки выперло пухлое, нежное. Жильцов отвел глаза.

- Я к тебе с просьбой. Гляди, что отцу прописали, - он протянул ей рецепт.

Бумажку с особой печатью Зойка вернула, едва взглянув.