Избранное

Красноармейцы бросились в угол вагона, разрыли, перекидали в

четыре руки весь хлам и под старыми, порыжевшими пучками проводов

отыскали телефонную катушку. Они покувыркали ее по полу, осмотрели со

всех сторон. Попробовали на ощупь блестящий просмоленный провод.

- Хорош! - сказали они в один голос. - Будет действовать!

И сразу же начали прокладывать линию. Один телефонист спрыгнул в

канаву у рельсов и установил аппарат. Возле аппарата он воткнул в

землю штык от винтовки, к штыку прикрутил обрезок провода и соединил

его с аппаратом. А землю вокруг штыка полил водой, как цветок

поливают: это чтобы сухая земля стала проводником электричества.

- Есть, - кричит, - заземление!

А в это время Никифор, отдав конец провода с катушки товарищу,

вскарабкался по откосу на холм. Катушку он взял на ремень, перекинул

ее за спину, как сумку. На локоть поддел второй телефонный аппарат.

Я выпрыгнул из вагона и побежал вслед за ним.

- Куда линию? - спросил Никифор, оборачиваясь ко мне.

Я указал ему на два деревца. Деревья были высокие, ветвистые и

сразу бросились мне в глаза.

До них было всего с полверсты.

"Только как же перебежать туда? Местность открытая..." Но не

успел я прикинуть дорогу, как Никифор, прихлопнув на голове свою

фуражку, бросился к деревьям напрямик.

- Стой! - я поймал его сзади за пояс. - Не видишь - башня? А если

у них там наблюдатель?

Никифор попятился и сразу присел на корточки.

- А я и не заметил, что башня, - сказал он, смутившись. - Тогда в

обход надо, по-за холмами.

И он, вобрав голову в плечи, пустился выписывать лабиринты,

пробираясь к деревьям по складкам местности. Катушка у него за спиной

застрекотала, как швейная машинка. Виток за витком ложился на землю

черный провод и стрункой вытягивался в траве.

Я тоже побежал, согнувшись в три погибели и совсем припадая к

земле в открытых местах. "Ну, - думаю, - если нас обнаружат с башни,

сразу разнесут деревья в щепки, и тогда прощай весь мой план!"

Но все обошлось благополучно. Когда я, запыхавшись, подбежал к

деревьям, линия была уже готова. Никифор сидел, сложив ноги калачиком,

и подкручивал отверткой винты на своем аппарате. Я прислушался. Все

было тихо; радостно сознавать, что бросок удался. Но главное еще

впереди... Однако здорово же я осмелел: сразу в артиллерийские

наблюдатели! А что было делать? Рискуй. Как говорится - пан или

пропал...

Я выбрал дерево повыше - это был клен - и начал взбираться. Лез

тихо, точно кошка, прячась за ствол и боясь пошевелить ветку. Ползу

все выше, выше. Вот уже открылась вся целиком башня водокачки. Вот и

крыша вокзала, и знакомые белые трубы над крышей... Я выбрал надежный

сук, подтянулся к нему на руках и сел. Осторожно раздвинул ветки,

отщипнул несколько листочков, которые мешали смотреть, и выглянул.

Станция была как на ладони. Только отсюда она казалась маленькой,

словно вся съежилась. Сколько же до нее верст?.. Я осторожно вытянул

вперед руку и поставил перед собой торчком большой палец. Это наш

саперный дальномер.

Когда нужно определить расстояние, наводишь большой палец на

какой-нибудь предмет определенной высоты (лучше всего на дерево:

каждому из нас примерно известно, какой вышины бывает рослая сосна или

тополь). Наводишь и смотришь: если, к примеру, тополь, на который ты

нацелился, кажется тебе с палец ростом - значит, до него примерно сто

саженей; если вдвое меньше пальца - значит, двести саженей; если

только с ноготь - расстояние четыреста саженей. А уж если меньше ногтя

- версты.

Удобная эта мерка, всегда при тебе. И расстояние довольно верно

показывает. Только ноготь на большом пальце должен быть всегда

одинаковой длины. Когда я служил в саперах, я постоянно об этом ногте

заботился.

Сейчас мой дальномер показал мне две с половиной версты.

Я навел потихоньку бинокль и сразу увидел, что станция не пуста.

За ночь там появились какие-то серые вагоны.

- Ах вы, гадюки!.. Уж и поезда на станцию привели. Значит,

починили мои стрелки...

Посмотрел я с дерева вниз, нашел глазами красноармейца. Он сидел

по-прежнему в траве и нажимал пальцем на кнопку аппарата, проверяя

вызов-зуммер.

- Телефонист, - шепнул я.

Не слышит.

- Телефонист! - позвал я громче. - Никифор!

Красноармеец быстро вскинул голову, привстал.

- Есть, товарищ командир, - отозвался он, - связь действует.

- Вызовите бронепоезд. Во-первых, скажите, чтобы матрос сел к

аппарату и не отходил. Во-вторых...

Красноармеец ждал, что сказать "во-вторых".

- Скажите, чтобы навели пушку для обстрела вокзала. Дистанция...

Тут я запнулся. Как же это сказать? Расстояние-то я примерно знаю

- около двух с половиной верст. Но ведь на пушке не версты, а

деления... Сколько же это делений?

- Товарищ телефонист, - начал я опять.

Красноармеец смотрел мне в рот.

- Ну, спросите их, с каких делений стреляла пушка в последний

раз! - крикнул я и вытер рукавом вспотевший лоб.

Красноармеец наклонился к трубке и заговорил, прикрывая сбоку рот

ладонью. Потом он поднял голову и доложил: