Избранное

расчетом на тумбу поставить..."

Я взял с земли новую колобашку и протянул руку к матросу за

жгутом... Гляжу, а матрос уже лицом к лицу с Малюгой сошелся... Из-под

самой руки выскочил!

Матрос, оглядев всех, вздохнул и печально опустил глаза.

- Да, братишка... Как тут ни суди, как ни ряди с проектами, а уж

такого случая ударить Богуша нам не будет... На десять-то столбов он

уже не подойдет. Пропуделял наш уважаемый товарищ наводчик, а мы

теперь колобашки ставь, и дальше будем ставить... Как это говорится -

разделение труда!

Все прыснули со смеху и уставились на Малюгу.

Дело запахло ссорой. Я, отбросив колобашку, вскочил, чтобы стать

между матросом и Малюгой. Но было уже поздно...

Малюга побледнел и с перекошенным лицом ринулся на матроса.

Матрос увильнул от него, и тот проскочил мимо. С руганью, размахивая

кулаками, старик побежал прочь...

- Федорчук! Еще только раз - и я тебя отчислю с поезда... Марш,

сию же минуту привести ко мне Малюгу!

Матрос постоял, разглядывая носок сапога, и поплелся искать

каменотеса.

Но не тут-то было. Малюга не показывался весь день. А к вечеру

явился, подкараулил в темноте племянника и давай его бить - так, ни за

что ни про что! На крики сбежались бойцы, схватили драчуна и привели

его ко мне. Гляжу - человек на себя не похож: борода взлохмачена, весь

дрожит, глаза страшные.

- Ты это что, кулакам волю давать? - крикнул я. - Забыл, где

находишься? Под арест!

Я приказал свести его в комендатуру штаба.

"Надо будет начпобригу доложить, - подумал я, - нехорошо

получилось..."

x x x

Наутро я выпустил Малюгу из-под ареста; он опять стал к орудию, и

потянулись дни, похожие один на другой: выезжали на позицию, стреляли.

Иной раз гонялись за Богушем, и он за нами гонялся...

Малюга при одном виде вражеского бронепоезда приходил в

исступление. Все видели - он был сам не свой. Старик только о том и

думал, как бы влепить ответный снаряд в Богуша.

Я ждал со дня на день приказа из штаба, но не оперативного -

оперативные приказы мы имели на каждый день, - а "по личному составу".

Начальник политотдела Иван Лаврентьич недавно пробрал меня с

песком. "Партизанской артелью на поезде живете, а не воинской частью,

- сказал он. - Где у тебя воинские должности, кто заместитель

командира, кто начальник орудия, кто начальник пулеметов? Почему до

сих пор не утверждены приказом? Как же ты можешь с них спрашивать

службу, если они и не командиры у тебя, и не бойцы, а так, серединка

наполовинку?.."

Иван Лаврентьич, покричав для острастки, перешел на дружеский тон

и сказал, что, пока люди не стоят на твердых должностях, не добиться

мне дисциплины. Добрый час он меня так пробирал, а потом велел

представить комбригу список кандидатов на командные должности. И вот я

ждал приказа.

Наконец приказ вышел. Я получил его в пакете с нарочным. Поперек

пакета стояла крупная надпись: "Прочесть перед строем. Теслер".

Не без волнения я выстроил команду. "Утверждены мои кандидаты

или?.. Может быть, тут совсем другие имена?.." Скомандовав "смирно!",

я распечатал приказ и быстро пробежал его глазами с начала до конца.

"Федорчук... есть фамилия... Малюга есть... Панкратов... Все в

порядке!" Я вздохнул с облегчением и стал читать вслух:

- "Тысяча девятьсот девятнадцатого года, августа... Жмеринка...

Штаб энской бригады... Приказ по личному составу... Нижепоименованные

военнослужащие поезда тяжелой артиллерии назначаются на должности:

Федорчук Матвей Иванович - на должность начальника боевого

питания поезда, он же заместителем командира поезда;

Малюга Иона Ионович - на должность начальника орудия;

Панкратов Евстигней Григорьевич - политкомом поезда, с

сохранением за ним должности начальника пулеметного вагона..."

К приказу были приложены выписки, и, читая приказ, я по очереди

подзывал к себе каждого из новых начальников.

- Это что же, вроде как ты меня в оглобли вводишь? - шепнул

матрос, осторожно принимая от меня бумагу с печатью.

- Поздравляю, товарищ Федорчук, с высокой должностью командира

Красной Армии!

Матрос вытянулся, взял под козырек, и я видел, как блеснули

искорки радости в его глазах.

Вторым подошел ко мне Малюга. Каменотес был в полном смущении: то

арест, а то в начальники!.. "Эх, старина, - подумал я, отправляя его с

выпиской из приказа на место, - придавила тебя солдатчина времен

японской войны, на всю жизнь застрял бы ты на тупой муштре... А тут,

брат, с тряпкой годики ходить не приходится: можешь дело вести -

становись в начальники..."

Третий наш начальник и политрук Панкратов принял свое назначение

с достоинством, словно иначе и быть не могло, и, деловито засунув

бумагу за обшлаг, четким шагом вернулся в строй.

В приказе штаба были и другие назначения. Нам дали в команду

запасного машиниста, а Федор Федорович был утвержден главным

машинистом. Дали трех красноармейцев с полевой батареи - правильного

(на место Федорчука), ящичного - раскрывать ящики со снарядами - и