Избранное

Семья Басюков, как выяснил Иван Васильевич, когда-то была

большой: отец, мать, три дочери, пятеро сыновей, один из которых - наш

Филипп. Но две войны - гражданская, потом Отечественная - и от семьи

почти ничего не осталось.

Крысько познакомился с молодой колхозницей Антониной Яковлевной.

Она и слыхом не слыхала, что у нее был брат - герой гражданской войны.

Впрочем, не так уж это и удивительно: Филипп Яковлевич погиб в бою в

1920 году, Антонина же только в 1931-м родилась.

"Пришлось мне установить их родство, - докладывает Иван

Васильевич, - через вдову старшего брата, Пелагею, которой восемьдесят

четыре года".

Побывав на вокзале, у заветной платформы, мы, каждый со своими

думами, возвратились в город. Нас ждали в музее.

Из Хмельницкого мы поехали в Каменец-Подольский.

Нас, бойцов "Гандзи", здесь приняли в крепости, уцелевшей от

далекой туретчины. Крепость воздвигнута на огромной скале. Скала

неприступна - она окружена гигантской глубины рвом. И самое

примечательное, что человек не копнул здесь ни одной лопаты. "Земляные

работы" выполнены речкой. Извившись петлей, речка на протяжении, быть

может, десятков тысяч лет точила и точила камень, одновременно сама,

вместе с руслом, опускаясь все ниже от поверхности земли.

В музее состоялась научная сессия. Тема: "Гражданская война на

Подолии и участие в ней бронепоезда "Гандзя". Сессия была приурочена к

нашему приезду, и в ней пожелали участвовать не только каменчане, но и

товарищи из Хмельницкого.

К сведениям, которыми располагали здесь, много ценного, как

сказали нам, добавили наши воспоминания. Да и как же могло быть иначе:

ведь мы - живые участники боев!

Показали нам стенд "Боевой путь бронепоезда "Гандзя". Маршруты

были вычерчены на художественно сделанной карте. Здесь же, на

бархатной обивке стенда, поместили наши портреты.

- Хлопцы, - говорю, - а это что?! Гильза!

Медная "кастрюля", стоявшая у стенда, пошла по рукам, и все мы

единогласно признали ее гильзой от шестидюймовой гаубицы.

Неужели с "Гандзи"? Но как она могла сохраниться и спустя сорок

лет попасть сюда?

- Вы не первые у нас с "Гандзи", - сказали работники музея.

Так я узнал, что здравствуют еще несколько наших бойцов. Гильзу с

"Гандзи" сохранил как память и сдал в музей Григорий Калинкович

Маниловский, старый коммунист. В молодые годы Маниловский был в

Жмеринке рабочим вагонных мастерских. Вместе с ним в мастерских стоял

за станком бывший матрос Иосиф Васильевич Гуминский.

Если железнодорожники Проскурова создали "Гандзю", дали, как

говорится, ей путевку в жизнь, то железнодорожники Жмеринки братски

заботились о "Гандзе", вовремя снабжали, чинили ее после боев.

И все же главное, что принесла нам Жмеринка, не в этом.

Бронепоезд молодой, команда представляла собой еще пеструю вольницу. И

жмеринские коммунисты взялись за наше воспитание. Больше всего нами

занимались как раз большевики-подпольщики Гуминский и Маниловский. И

как умело... Не припомню случая, чтобы в команде их не приняли, не

пожелали слушать. А ведь боец, измотанный боями, не потерпит ни

сладеньких уговоров, ни нравоучений.

Здесь мало было таланта педагогов - требовался талант коммуниста.

Маниловский и Гуминский обладали этим высоким талантом.

Впоследствии Гуминский и сам вступил на бронепоезд. Он смело

вызывался на самые трудные боевые задания.

Добровольцами пришли к нам и другие железнодорожники. Среди них -

Павел Андреевич Шак, ставший отличным артиллеристом.

Так мы стояли у стенда, радуясь живущим и вспоминая павших

бойцов. Самый старый из нас, Лукьян Степанович Головатый, вдруг

вспомнил самого молодого из "Гандзи", своего односельчанина, Абрама

Глузмана. Сейчас он - инженер в городе Волжском.

Вспомнили мы и совсем уже молодого бойца - семнадцатилетнюю Маню

Шенкман. Девушка окончила в Проскурове гимназию и пришла на

бронепоезд. Боевое задание получила - обучать на бронепоезде

неграмотных. Головатый похвалился, что учительница ставила ему только

пятерки. Потом талантливую девушку взяли в политотдел бригады, оттуда

в политотдел дивизии. А когда нам пришлось оставить Киев и город

захватили деникинцы, Шенкман, уже коммунисткой, выполняла

ответственные задания в нашем большевистском подполье...

К слову пришлось, и я рассказал товарищам о скульптуре,

посвященной "Гандзе" и находящейся в Артиллерийском музее в

Ленинграде. Авторы - Черницкий и Якимович.

Сцена "решающего боя", которую воспроизвели скульпторы,

соседствует с подлинной гаубицей времен гражданской войны.

x x x

Остается сказать, как обнаружился еще один наш боец - мадьяр Янош

Боди.

В команде бронепоезда были русские, украинцы, молдаване, евреи,

латыши, чехи - настоящая интернациональная бригада.

Прислали нам на службу двоих мадьяров. Они были из пленных,

захваченных русскими войсками еще в первую империалистическую войну.

Бывшие австрийские солдаты нам понравились с первого взгляда. К