Избранное

Позорно осени засилье
Вооруженная дождем,
Холодным ветром в изобильи.
Она бесчинствует кругом.

Туманов дым удушлив, едок.

И взвинчен ветра хлесткий свист
Роняют в страхе, как при беге,
Деревья рваный, ржавый лист.

Я не любил бы осень, если

Не наблюдал бы вольный вид,
Как разорвав тумана плесень
В забытом парке клен горит.

Он ярко – красной кроны пламя

В осенней тьме не погасил
И листьев огненное знамя
В высь неба гордо устремил.

Он, как буддист, самосожженьем

Злой силе выразил протест.
…Не так ли я охвачен пеньем,
когда сереет лес окрест.

Очищается болью Россия

Подводникам «КУРСКА»

Меркнет ада кромешное рвенье
И ликующий взгляд Сатаны.
Ваша гибель – не смерть
– Просветленье
Для народа заблудшей страны.

Укрепленные в сжатых отсеках,

Ваши души ушли в небеса.
Им, для русского человека,
Суждено творить чудеса.

Очищается болью Россия,

Слыша ангельский зов сыновей.
И объятья свои Мессия
Через них простирает над ней.

Будем жить!

(некоторые мысли из произведений, не вошедших в данное собрание сочинений)

Есть в этой жизни у каждого народа нечто незыблемое, основополагающее, – это сакральная любовь к Родине. Как к малой, так и великой. Кстати, корень этого слова – «Родина»» – есть не что иное как имя первого и главного Бога славян, творца всего Сущего. Имя это – «Род».

* * *

Совершаемый по воле Божьей ход нашей истории, как веще сказано в «Повети временных лет», предопределил духовное предназначение России в мировом сообществе, чего прагматичное «прогрессирующие» окружение не понимало и не понимает.

* * *

Страна в результате неразумных действий оказалась не в лучшем состоянии. Иной раз хочется даже воскликнуть вслед за неистовым протопопом Аввакумом:

«Выпросил у Бога светлую Россию сатана.

Да очервлёнит – ю

Кровью мученической».

Однако, по мне лучше, когда Россию называют «Божьей слезой» и экспериментальным полем Творца, говоря, что нашей стране уготован путь синтеза, что строить общество следует не с кровавым оскалом «золотого тельца», а с ликом Божественным. И не забывать, что истинно «мировое» есть, прежде всего «собственное», ревниво охраняемое.

* * *

Наслоения времени беспощадно укрывают многолетнее прошлое все увеличивающимся пластом действительности, превращающегося с годами в мертвый осадок. А ведь под ним, только под ним, бьются светлые родники нашего лучезарного детства, нашей животворной юности. Не потому ли так хочется нам вновь и вновь припадать к целительной влаге их. И мы, не смотря на что, копаем и копаем колодец к ним, дабы со дна его, хоть ещё раз увидеть, как в детстве, из темени и жути яркие манящие звёзды.

* * *

Помыслили люди праздные: откуда человек? Решили от обезьяны. И радуются. А по-моему человека не тем надо дразнить, что он был скот, а тем, что он был лучше того, каков есть (из беседы двух старообрядцев).

* * *

Погибнуть в военном столкновении с внешним врагом, в сражении со стихией или даже в результате каких-то экономических потрясений, куда почетнее, по крайней мере не так обидно, как от собственной корысти, от злобы и ненависти друг к другу.

* * *

Удары местной власти значительно ощутимее и больнее, чем «нахлобучки» выше стоящей. Да, местная власть гораздо мельче центральной, но и намного тоньше и разветвленнее. В действии она, как хвост бича, который при ударе до крови режет живую плоть.

* * *

Псевдорусскость и псевдонародность многих нынешних политических и творческих говорунов проявляется ярче всего в их демонстрируемой похабщине, матерщине. И даже в обращении к женщине со словом «баба».

Моя мать, неграмотная крестьянка, спокойно относилась к тому, что её и подруг окликал «бабами» колхозный бригадир. Но она возмутилась бы, вздрогнула внутренне, если бы назвал её так интеллигентный, культурный, городской человек.

* * *

Боже милостивый! Нет веселья.
И нет сил, валять дурака.
Бьётся в стенку Россия.
С похмелья.
Перестройки.
Дрожит рука.

* * *